Я долго не могла определиться с кандидатом, потому что каждый из них работает со мной не один год. Я знаю достоинства каждого, на что они способны, как знаю и недостатки. Павел Терентьевич, например, мужчина за сорок. Он амбициозен, внимателен, четко знает, что ему нужно делать в стрессовых ситуациях, но он не предназначен для управления компанией, потому что при первой же возможности заключить выгодный контракт он просрет все только потому, что начнет сомневаться, взвешивать, а за это время предложение уходит к другим.

Степан Владленович работает со мной с самого основания компании. Он не привык управлять, потому что его дело — подчиняться. Во всем и всегда. Он хороший исполнительный директор, но самостоятельно ничего не может. Даже решить, нужен ли ему новый компьютер в обмен старому. Как и Игнат Степанович, как и Дмитрий Владленович. Я перебирала кандидатов один за одним и не могла остановиться на ком-то конкретно, считая, что никто из них не может управлять компанией должным образом.

В результате я останавливаюсь на Олеге Валентиновиче. Он, конечно, не идеальный кандидат, но никого лучше у меня нет, а привлекать кого-то со стороны не хочется. Я не готова доверить то, что стоила годами тому, кто, может и хороший специалист, но не работал со мной ни дня. Олег Валентинович ответственный, умеет принимать решения, когда это требуется, знает, как мы работаем и понимает, как удержать компанию на плаву.

Я встаю с кресла и направляюсь в конференц-зал, где меня уже ждут люди. Я перевожу дыхание и стараюсь не думать о том, что каждый из них, наверняка, видел те фотографии. Сейчас в приоритете назначение на должность главы компании на время моего отсутствия. Толкнув дверь зала, вхожу внутрь и громко здороваюсь с присутствующими, держу голову как можно выше, прохожу на свое место и немного неуклюже усаживаюсь на кресло.

— Как вы уже знаете, ближайшие полгода я собираюсь посвятить семье. Мне предстоит рождение ребенка и я хочу некоторое время после этого не думать о работе. Именно поэтому я собрала вас здесь. Искать кого-то на стороне не вижу смысла. За время моего отсутствия во главе будет Олег Валентинович.

Я поворачиваюсь к ошарашенному мужчине и произношу поздравления.

— По любым вопросам вы по-прежнему можете обращаться ко мне. Раз в месяц я, все же, жду от вас отчета, — улыбаюсь. — Ну и вот, — протягиваю мужчине папку. — Здесь все, что вам потребуется.

Олег Валентинович все еще растерянно принимает поздравления от коллег, после чего встает, поправляет пиджак, одергивая его чуть вниз и поворачивается ко мне.

— Спасибо вам, Мила Олеговна, за оказанное доверие и…

Я его не слушаю, думая о том, что с сегодняшнего дня мне предстоит уйти из компании. Когда пламенная благодарственная речь заканчивается, я встаю, чтобы попрощаться и уйти из зала. Я прихожу в свой кабинет, достаю заранее приготовленную коробку и складываю туда все свои вещи, фотографии Маришки. В ближайшие полгода это место будет принадлежать другому человеку.

Я собираю фотографии, календарик, статуэтку лошади, которую схватила, когда в кабинет пришел Дима с Давидом. Вспоминая те дни, что я провела здесь, понимаю, что это было одно из лучших времен в моей жизни, не смотря на то, что это моя работа. Я вложила в компанию не только мозги и предпринимательскую жилку, но и душу.

Под конец моих сборов я даже утираю пару скатившихся слезинок со щек, выхожу в приемную, прощаюсь со Светочкой, спускаюсь на лифте вниз и выхожу на улицу, глотая спасительного воздуха. Такси уже ждет меня. Открыв дверцу, закидываю коробку на заднее сидение, а сама сажусь спереди. Всю дорогу думать о том, что пора сообщить Давиду о своем решении, потому что скоро журналисты облепят мой дом, как мухи навозную кучу.

— В декрет? — спрашивает таксист по пути, кивая на коробку.

— Да. Пора уже.

Инстинктивно кладу руку на живот и слегка поглаживаю его. Малыш в этот момент начинает толкаться, и я улыбаюсь, отворачиваясь к окну. Моя улыбка сходит, когда мы подъезжаем к дому, и я замечаю того, кого хотела бы видеть меньше всего — отца Маришки. Он нервно ходит из стороны в сторону, курит, бросает взгляды на часы и снова осматривается по сторонам.

Паша последний, кого я хочу видеть в данной ситуации. А еще я понимаю, что он не приезжал к моему дому более двух лет: Маришку я всегда привозила к нему сама, а тут… наверняка ведь посмотрел новости и будет читать морали.

Автомобиль останавливается, и я понимаю, что мне пора выходить: тянуть больше некуда. Я расплачиваюсь с таксистом и выхожу из машины, забираю коробку и, стараясь игнорировать Павла, иду ко входу, нажимая на кнопку открытия ворот.

— Ну здравствуй, Мила, — голос Паши звучит пренебрежительно.

Бывший муж осматривает меня с ног до головы, как будто я пыль и недостойна быть даже под его ногами, после чего хмыкает, а я позволяю себе посмотреть на него. Он одет в обычные рабочие джинсы и джемпер. На носу очки в черной оправе, на голове лысина, которая еще несколько назад не была видна так отчетливо.

— Привет, Паш. Что привело тебя ко мне?

— Да вот, — он говорит дерзко и уверенно, что я не замечала раньше при общении с собой, — пришел сказать, что забираю свою дочь из того логова разврата, куда ты ее окунула.

— И тебе здравствуй, Паша, — спокойно говорю я и, наконец, захожу на свою территорию, намеренно не зовя бывшего мужа. — Дочь останется у меня, — уверенно говорю я. — Мы с ней во всем разобрались, спасибо за заботу.

Я нажимаю на кнопку и ворота начинают закрываться, но Паша успевает проскользнуть и оказаться напротив меня за воротами. На моей территории, куда я его не звала.

— У тебя ко мне разговор? — уточняю.

— Да.

Паша держится уверенно, пожалуй, даже слишком для того, кто во время нашей супружеской жизни не мог самостоятельно даже заплатить по счетам. Он немного изменился. Даже стиль одеваться и тот стал другим. Более уверенным, что ли. Не таким, каким был прежде. Он больше не похож на типичного среднестатического бедного мужчину: сальные волосы, отсутствие маникюра и вечно угарный взгляд.

Сейчас Паша больше смахивает на программиста: очки на носу, которые ему были прописаны, но он не носил, бритая, но уже проступившая щетина, уверенность во взгляде и одежда. На нем надет костюм. Он смотрится немного нелепо на его теле с лишним весом, но он не в грязном свитере в пятнах, что уже характеризует его с лучшей стороны. То ли готовился ко встрече с журналистами, то ли действительно изменился.

Я не испытываю к нему ненависти или отвращения. Он просто бывший мужчина, с которым у меня не получилось. Я не против его общения с дочерью, не собираюсь становиться сукой, но мне важно дать понять, что он просто не имеет права заявиться ко мне домой со словами “Я забираю дочь, потому что ты плохая мать”.

— Ну так что? — спрашиваю. — Я слушаю суть твоих претензий.