что все идеи апрельской революции в новой интерпретации оказывались ложными и неправильными.

На помощь Амину поспешил заокеанский капитал и оружие. Только что обретённые народом небольшие пока, но блага оказались под угрозой ликвидации. Создавались условия появления в стране американских вооружённых сил с возможным строительством военной базы. В этих условиях и обратилась Народная демократическая партия Афганистана к Советскому Союзу за помощью.

Двадцать седьмого декабря тысяча девятьсот семьдесят девятого года Амин был свергнут, точнее захвачен группой советских солдат специального назначения, и расстрелян по приговору революционного трибунала. Двадцать восьмого декабря главой правительства и лидером Народной демократической партии стал Бабрак Кармаль, а в Афганистан торжественным маршем, стройными колоннами входили солдаты ограниченного советского воинского контингента с целью содействия афганскому народу в отражении агрессии извне на основании Договора о дружбе и сотрудничестве. Так, во всяком случае, сообщалось в официальных источниках информации. На самом деле всё было несколько иначе, но войска шли.

Если бы они не шли так торжественно? Если бы, как обычно, де-сантным порядком и без помпы? Если бы так, как и планировалось?

Генералу Варенникову была хорошо известна предыстория.

Восемнадцатого марта семьдесят девятого года в связи с тревожными событиями в Герате Председатель Революционного Совета Тараки срочно связался по телефону с Председателем Совета Министров СССР Косыгиным. Этот разговор записывался Косыгиным от руки и был зачитан на другой день на заседании Политбюро в присутствии секретарей Центрального Комитета партии. Беседа по телефону была краткой, но конкретной.

Тараки изложил свои опасения за судьбу апрельской революции.

Косыгин: Какие ваши предложения по этому вопросу?

Тараки: Мы просим, чтобы вы оказали практическую и техническую помощь нашей Родине и вооружением. Мы предлагаем, чтобы       вы на своих танках и самолётах вошли к нам переодетыми, и никто ничего не узнает. Ваши войска направьте со стороны Кабула.

Косыгин: Я не хочу вас огорчать, но скрыть этого не удастся. Это будет известно всему миру через два часа. Все начнут кричать, что началась интервенция со стороны Советского Союза. Мы ещё вам позвоним и скажем своё мнение. До свидания.

Положительный ответ на просьбу Тараки был дан не скоро. Ситуация изучалась всесторонне. Рассматривались все возражения. Предложение Андропова и Огаркова, обсуждавшееся за три недели до ввода войск на заседании Политбюро, отличалось по своей схеме от реального воплощения. А они, как записано в протоколе, предлагали вариант, не однажды уже испытанный:

"С учётом сложившейся обстановки и просьбой о помощи считаем целесообразным направить в Афганистан подготовленный для этой цели специальный отряд групп Генерального штаба общей численностью около пятисот человек, не раскрывающих его принадлежность к вооруженным силам СССР.

Возможность направления его была предусмотрена решением Политбюро ЦК КПСС от 29 июня 1979 года. В связи с тем, что вопросы направления отряда в Кабул согласованы с афганской стороной, полагаем возможным перебросить его самолётами военнотранспортной авиации в первой декаде декабря сего года.

Товарищ Устинов согласен.

Просим рассмотреть.

Андропов, Огарков".

Осуществись всё таким образом, события развивались бы совсем иначе. Но кому-то это не понравилось. Кому-то нужен был шум.

АНДРЕЙ САХАРОВ

Варенников расстегнул ворот рубашки, почувствовав, как стало жарко. Хоть и не лето, но жара здесь даёт себя знать достаточно быстро. Пришлось снова включить кондиционер и постоять минутку под холод-ными струями воздуха.

– Да-а, – если бы не так торжественно и официально, продолжал размышления генерал. – По крайней мере, хоть бы академик Сахаров не выступал бы столь напористо против советской армии и этой войны в Афганистане. А то, в первое время не придали особого значения его критическим замечаниям, но он – известный академик, сначала, правда, в определённых узких кругах, лауреат многих премий, обладатель бесчисленных наград и почестей, стал настолько привлекать к себе внимание журналистов, особенно зарубежных, своими пацифистскими речами и критикой действий советского руководства, что развернул вокруг себя целую бурю негативных настроений не только по отношению к афганской проблеме, но и к советской армии вообще и в целом ко всему советскому строю. Реакция от его выступлений напоминала термоядерную реакцию, вышедшую из-под контроля, хотя сам он работал над управляемой реакцией для водородной бомбы.

Сахаров казался личностью чрезвычайно парадоксальной. Будучи автором первой в мире водородной бомбы, испытанной в тысяча девять-сот пятьдесят третьем году и по мощности превышавшей атомную, сброшенную на Хиросиму, в двадцать раз, что позволило ему стать академи-ком в тридцать два года, Андрей Дмитриевич между тем не посвятил этой науке всю свою жизнь, а давно отошёл от неё и стал апологетом, так называемой, конвергенции, то есть полного плюрализма мнений при совмещении капитализма и социализма, заявляя при этом, что единственным путём кардинального и окончательного устранения термоядерной и экологической гибели человечества, решения других глобальных проблем является глубокое встречное сближение мировых систем капитализма и социализма, охватывающее экономические, политические и идеологические отношения.

Мысль эта сама по себе не является такой уж новой, ибо ещё Ленин говорил, что, сбросив ярмо царизма и строя новое общество, мы не должны ни в коем случае пренебрегать всем тем хорошим, что есть у капитализма.

Генерал армии Варенников, всю свою жизнь посвятивший военному делу, не раз встречавшийся на войне со смертью лицо в лицо, знающий, что такое горе утрат родных и близких, готов был согласиться с Сахаровым в том, что, если объединить две враждующие сейчас системы – капиталистическую и социалистическую, сделать один общий мир, в котором нет бедных и богатых, то, конечно, тогда и партии не нужны будут, и армия останется лишь в истории, и люди перестанут враждовать, а станут думать только о мировом прогрессе да сохранении экологии.

Но вот ведь беда – никто пока не знает, где взять такую волшебную палочку, чтобы махнуть ею и все бы сразу объединились. Всё это пока из области фантастики. Сам Сахаров такой палочкой тоже отнюдь не является.

В мире правит и вызывает войны жажда наживы, а здравый смысл социалистической идеи на сегодняшний день ещё не охватил весь мир, чтоб победить.

Разве не известна Сахарову история возникновения ядерного оружия, в которой советские учёные, в том числе и Сахаров, вынуждены были гнаться за американцами и перегонять их с одной целью – не оказаться под ударом, как в сорок первом, не позволить народу страдать, как японцы Хиросимы и Нагасаки в сорок шестом, не быть раздавленными чужой, более мощной силой?

Варенников эту историю тоже знал.

– Смешно подумать, – рассуждал он, – что Сталина сейчас в средствах массовой информации иначе как извергом и не представляют читателям, а ведь он именно, Сталин, не хотел создавать оружие массового