Ну, немцы американские, не надо было противу своего царя бунтовать! Пожалеете, ох как пожалеете!

* * *

Сонный Чарлстаун внезапно взбурлил. Собственно, даже приход небольшой армии лорда Корнуоллиса перевернул сонную жизнь городка, хоть и был он столицей Южной Каролины. Кстати, его жители страшно обижались, когда город путали с ничтожным пригородом Бостона. Мы – столица, прямо-таки было написано на их лицах. Просто слишком много городов в Америке носили имена британских королей – Чарлстауны да Джорджтауны, куда ни глянь.

И вот в порт Чарлстауна прибыл огромный конвой, доставивший русскую армию. Наверное, землетрясение произвело бы меньший эффект, тем более что появления русских никто не ждал. Когда требовалось, офицеры и чиновники Его Британского Величества умели молчать, словно камень. Впрочем, те горожане, которые втайне числили себя патриотами, приуныли. Было совершенно понятно, что русская императрица прислала солдат явно не для прогулки увеселительной, и они будут давить свободу ничуть не менее усердно, чем красные мундиры, а то и более. Вон, гессенские наемники уже успели отличиться, правда, не в боях. Генерал Вашингтон крепко потрепал их при Трентоне и Принстоне, за что гессенцы начали мстить мирному обывателю. Фермы жгли, насиловали женщин, грабежами не гнушались. На все претензии лорд Хау и лорд Корнуолис только руками разводили – это война, господа. Вы сами подняли мятеж, вы поддерживаете Континентальную армию, так что не обижайтесь. А тут еще это отродье адово полковник Тэрлтон со своим легионом. И вот русские прибыли. Конец света близок.

Про русских мирные жители Чарлстауна почти что ничего не знали, большинство даже не подозревало, что есть такая страна Россия. Лишь самые просвещенные утверждали, и то не слишком уверенно, что русские ездят верхом на медведях и едят сырое мясо, а в России всегда лежит снег. При этом они ссылались на совершенно достоверные мемуары барона фон Мюнхгаузена, которому привелось служить в России. Он даже задушил голыми руками волка-людоеда прямо в тронной хижине их императрицы.

Но, к изумлению добрых американцев, русские офицеры оказались изящны и благовоспитанны, их зеленые мундиры сверкали золотым шитьем, звездами и крестами орденов. Нижние чины, чины, измученные до полусмерти долгим переходом через океан, тоже не причинили никакого беспокойства, а сразу удалились за город, где вырос палаточный лагерь для всей армии. Впрочем, офицеры все-таки предпочитали жить в домах, и за все расплачивались звонким золотом. Червонцы и империалы быстро превратили Чарлстаун в некое подобие земного рая, слухи о котором разлетелись по всему штату и его окрестностям, на зависть Северной Каролине и Виргинии. Собственно, зачем бунтовать, если так платят? Веселые дома трудились с повышенной нагрузкой, ведь русские офицеры были молоды и полны сил, потому злые языки говорили, что даже добропорядочные американские жены частенько заводили шашни с «рашен боярс», а мужья делали вид, что решительно ни о чем не догадываются. Нет, эти были совсем не то, что скупые англичане.

Единственным недостатком русских было то, что почти никто из них не знал английского языка. На немецком и французском большинство офицеров говорило гораздо лучше самих американцев, но вот английским владели только трое или четверо офицеров из штаба генерала Сувары. Он тоже оказался совсем не таким, каким следовало быть генералу, во всяком случае, Хау, Корнуолис, Клинтон, Бургойн на него совсем не походили. Полные, важные, медлительные в поступках и мыслях, они олицетворяли собой британскую армию, такую же толстую, медлительную, методичную и несокрушимую. И невольно думалось: а что если русская армия похожа на своего командира и окажется такой же стремительной и резкой? Щуплый седоватый генерал летал повсюду, успевая и строевой смотр учинить, и с интендантскими поставками разобраться.

Здесь добрых американцев ожидал еще один сюрприз. На третий день по прибытии в ассамблее штата Южная Каролина и городском собрании Чарлстауна был оглашен приказ русского командующего. «Мы призываем жителей территорий американских не оставлять своих мирных занятий и не чинить препятствий войскам российским. В таковом случае целостности жизни и имущества всех обывателей будет гарантирована честь короны российской. Настоящим же предлагается поставлять армии потребные съестные припасы и другие нужные вещи за получаемую тотчас наличными деньгами плату. Напротив, я, со своей стороны, всех и каждого крепко обнадеживаю, что ежели бы паче лучшего чаяния, состоящие под моею командою войска подали им иногда какую причину к жалобам или неисправностью платежа или другими какими беспорядками, а паче обидою и насильством, то в сих случаях может всякий ко мне прямо явиться, не токмо для немедленного удовлетворения, но и для строгого взыскания в том виновных». После этого люди как-то невольно начали задумываться: а так ли плохо живется под державным скипетром, только не английским, разумеется.

Впрочем, жители Чарлстауна в некоторых своих ожиданиях не обманулись, потому что когда начали выгружаться казачьи полки, зеваки прямо-таки шарахнулись от причала. Косматые, бородатые, дикие. Ну просто настоящие людоеды. И вооружены по-странному – помимо ружей и сабель длинные пики, в Америке невиданные. Хотя, кое-кто из выезжавших в Европу говорил, что тамошние уланы тоже имеют пики, им мало кто верил. Вообще, где та Европа и существует ли она вообще? Правда, вконец американцев в состояние столбняка повергло то, что одним из полков казачьих командовал офицер по фамилии Лотар-Арно Генрих Фрайхерр фон Гогенлоэ-Липпертцу Роттефельс, оказавшийся вдобавок к казачьему мундиру немецким бароном. Такого не может быть просто потому, что быть не может.

Но главное впечатление было общим – теперь для Континентальной армии наступают тяжелые дни. Даром, что ли, лорд Хау в своей прокламации (англичане успели перенять эту американскую привычку) торжественно провозгласил: «Корпус из десяти тысяч боеспособных русских солдат гарантирует Великобритании военный успех в предстоящей кампании».

Петр блаженствовал. Пылающий камин, бутылочка хорошего вина – что еще требуется унылым вечером после того, как дела сделаны? Вообще в Париже он стал настоящим сибаритом. Это не хлопотная суета по делам Тайной канцелярии, какая происходила в России и Польше, здесь спокойная Европа. Тут даже смертоубийства, если таковые случаются, обставляются по всем правилам обхождения галантного и изысканного политеса, а прочие дела и вообще сами собой идут. Только что в Америку отправлена новая партия уральских ружей, от Бомарше получены крепкие векселя на предъявителя в банки Вены и Стокгольма. Уже оттуда деньги отправятся на счета Никиты Акинфича, так что никто никаких концов не сыщет. Ну и на счета самого барона фон Вальдау капнет некая толика, которую потом можно будет переправить в Петербург. Там подрастает сын Сашенька, названный так в честь деда Александра Ивановича, пареньку уже пятнадцатый год пошел. Пора в военную службу определять, причем здесь надо постараться сразу в лейб-гвардию определить, а там деньги и деньги требуются. Самому Петру тогда не очень повезло, пришлось из гвардии уходить, не очень папенька расстарался. Хотя… Что можно было сделать – сделал, что нельзя – не сделал. Все-таки незаконнорожденный, до сих пор многие косо смотрят, хотя свой нынешний графский титул Петр честно шпагой взял. Ну да там дедушка князь Михаил Иванович расстарается, он во внуке души не чает, совсем мальчишку избаловал. Князь после того, как Петр, тогда простой подполковник, короля Фридриха пленил, зятя окончательно зауважал, всем и всегда в пример ставил, сыном называть начал. Теперь он не только о своих подвигах знакомцам рассказывал, но также о преславной виктории на Зееловских высотах и взятии Берлина. Петр подозревал, что не только стараниями графа Александра Ивановича ему титул графа Мариенбургского достался, но князь Шаховской тут руку приложил. С внучки Машеньки каждую пылинку сдувает, даже сумел уговорить саму императрицу крестной матерью стать. Да, породнившись с Рюриковичем Петр изрядно поднялся в глазах окружения, хотя… Хотя окончательно пятно избыть не удалось.