С этого момента разговор стал общим, хотя и несколько натянутым. Хорошо хоть миссис Бенбоу покинула салон сразу после десерта (от которого Делия отказалась, заверив, что уже не голодна). Не успела она скрыться за дверью, как неугомонная Мэри Паттерсон перегнулась через стол:

– Что это за неприятная особа? Как некрасиво с ее стороны разносить сплетни и смущать приличных людей! Бедняжка Делия совсем потеряла аппетит.

– В жизни не видел этой дамы, – честно ответил Кент, – но вполне возможно, что она и впрямь знает мою мать. Вы же слышали, какого рода это знакомство, так что ничего странного, что факты в ее изложении сильно искажены.

– Но ведь она сказала правду насчет… – Мэри прикусила язык, перехватив взгляд Делии, и смущенно добавила: – Впрочем, меня это не касается.

Она адресовала Делии полный сочувствия взгляд. Это привело Кентона в сильнейшее раздражение – потому, быть может, что он сам себе при этом показался еще более низким обманщиком. Он попробовал напомнить себе, что не он затеял историю с фиктивным супружеством, но это не оправдывало его умолчания о помолвке с Каролиной. Приходилось признать, что в данном случае вина полностью лежит на нем.

Когда со столов было убрано, вспомнили про игру в шарады, но теперь даже леди не были к ней расположены и дружно выразили желание пораньше разойтись по каютам. Кент подумал, что они умирают от желания обсудить новость с мужьями. Его настроение все сильнее портилось от мрачных, источающих подозрение взглядов Делии, но окончательный крен оно дало, когда подошел Шарп.

– Вот это да, Брэдфорд! – воскликнул он с оживлением, которого давненько в нем не наблюдалось. – Неужели правда, что вы отказались от такой выгодной партии?

За его шутливым тоном явственно слышалось осуждение.

– Сплетни тем и отличаются, что каждый новый язык добавляет им подробностей, – заметил Кент, но для себя отметил: Кэдбери именно так это и расценят – он дал Каролине отставку.

– Значит, нельзя давать повод для сплетен. Серьезный риск для человека, чей брат имеет весьма сомнительную репутацию. Вы ведь это понимаете?

– Еще бы!

Все словно сговорились действовать ему на нервы! Кент едва удержался, чтобы не послать Шарпа ко всем чертям. К счастью, тот скоро перекочевал в другой угол салона, где стоял капитанский стол и несколько особо важных персон проводили время за обсуждением сводок биржевых ведомостей. Кент не успел еще облегченно вздохнуть, как его тронули за рукав.

– Если не возражаешь, я пойду к себе, – спокойно произнесла Делия, но глаза ее блестели, словно от невыплаканных слез. – Я устала, хотя и не понимаю почему.

– Конечно, иди, – поспешно сказал он, изнемогая от раскаяния.

Он попытался взглядом дать ей понять, что позже все объяснит, но не успел – она быстро отвернулась. Последующие полчаса стали для Кента пыткой. Чтобы дать Делии возможность устроиться на ночь, пришлось поддерживать разговор с оставшимися джентльменами, но он то и дело терял нить беседы, представляя себе, что сейчас происходит в его каюте. Приходилось напоминать себе, что теперь он не имеет права даже на мысленные вольности.

Наконец прошло достаточно времени для того, чтобы удалиться к себе. Делия не спала, хотя и успела переодеться в халат. Она сидела на своей койке, всей позой недвусмысленно выражая ожидание.

– Я рад… рад, что ты еще не спишь, – неуверенно начал Кент, прикрывая за собой дверь.

– В самом деле? – ледяным тоном отозвалась Делия. – Как странно! Я была уверена, что ты приложишь все усилия, чтобы уклониться от объяснений. Тебе же это вполне удавалось до сих пор. Значит, у тебя была – или даже есть – невеста в Нью-Йорке?

– Мне следовало упомянуть о ней раньше, – со вздохом признал Кент.

– С твоей стороны это было бы очень мило.

Голос Делии источал сарказм, и ее никак нельзя было винить, учитывая, как далеко до этого чуть было не зашли их отношения. И все же Кент решил защищаться.

– Я не упомянул эту… эту деталь вначале потому, что она казалась мне несущественной, а потом просто… просто забыл о ней.

– Забыл?! – изумилась Делия. – Забыл, что обручен? Что собираешься жениться?

Не находя слов для объяснений, Кент взъерошил волосы и попытался было ходить взад-вперед по каюте, но, учитывая ее скромные размеры, ему пришлось бросить эту затею.

– Ну хорошо, хорошо! Не то чтобы я забыл, просто… просто подумал, что… что это не имеет значения! Я… у меня было полно других забот!

Не мог же он признаться, что Делия совершенно вытеснила Каролину из его мыслей!

– Ах вот как… – протянула девушка. – Насколько я понимаю, история с разрывом помолвки была импровизацией?

Кент с несчастным видом кивнул.

– А я неделю назад чуть было не поверила, что ты принципиальный противник вранья! – язвительно заявила она. – Да мы с тобой бьем все рекорды! Успешно дурачим не только знакомых, но и друг друга!

– Ты о чем?

– Не важно. Ты, конечно, намерен и дальше разыгрывать комедию супружества? Что ж, я дала слово тебе подыгрывать и сдержу его, хотя все еще помню, как сурово ты поначалу обрушился на мои моральные устои.

Это означало, что он уронил себя ниже, чем она. Кент внутренне содрогнулся – чего Делия, без сомнения, и добивалась.

– Итак, раз уж мы оба такие отъявленные лжецы… – она подчеркнула последнее слово, – впредь придется быть осторожнее. Надо уметь сбрасывать маски хотя бы наедине друг с другом, иначе как распознать, где вымысел, а где правда?

Кент в отчаянии подумал, что никогда еще она не была так прекрасна – и так недоступна.

– Прости, Делия! Я знаю, что эта недомолвка позволила тебе думать… предполагать…

– Ввела меня в заблуждение? Ты это хочешь сказать? Ты прав. Если ты в самом деле сожалеешь о своем поступке, я принимаю извинения… насколько это возможно.

Кент невольно посветлел лицом. В глазах Делии мелькнула усмешка, но тотчас исчезла.

– На этом пока и остановимся. Я слишком устала, чтобы думать о завтрашнем дне. Доброй ночи, Кентон Брэдфорд из нью-йоркских Брэдфордов.

Она легла на свою койку и плотно сдвинула драпировки. Кент же остался стоять посреди каюты, ощущая себя полным болваном и умирая от раскаяния. С тяжелым вздохом он принялся раздеваться, размышляя о том, что, даже если бы он намеренно решил все испортить, вряд ли бы ему это удалось с такой полнотой.

Позже, лежа в темноте без сна, Кент пытался разложить свои чувства по полочкам. Отчасти он испытывал облегчение от того, что правда о Каролине наконец-то выплыла наружу – не публично, а между ним и Делией. По мере того как росло его увлечение, признаться в истинном положении дел становилось все труднее, и в последние несколько дней Кента это страшно мучило. Теперь по крайней мере эта проблема решилась сама собой.