– Вы можете спуститься вниз? – произнес, вылезая из шкафа, рабочий. – Мы только что дверь вскрыли.

Наталья последовала за ним. Витая каменная лестница была ярко освещена мощными фонарями, которые привезли с собой и установили рабочие.

Наталья решила воспользоваться советом Саши и уехать отсюда. Однако прежде чем это сделать, она дала себе слово, что узнает, что находится за дверью в зашкафье.

Поэтому она и вызвала бригаду рабочих, которые тотчас принялись разбирать кирпичную кладку, а затем принялись за дверь. Наталья специально поинтересовалась тем, сколько стенке и двери примерно лет.

– Ну, не меньше пятидесяти, хотя точно сказать сложно. Может, и больше. Но точно не меньше! – заявил уверенно главный мастер.

– А как-то выбраться из двери через стенку можно? – спросила Наталья, на что тот ответил:

– Тут все на совесть сработано. Один кирпич вот вынут, а остальная кладка на редкость солидная. Так что пробраться сквозь двойную преграду просто невозможно. Для нормального человека, во всяком случае. Ну, если вы только мышь.

– Или призрак! – добавил его коллега, и мужчины рассмеялись. Наталья зябко поежилась и ничего не ответила.

Дверь уже сняли с петель, вернее, срезали при помощи циркулярной пилы. Наталья шагнула куда-то вниз, едва не ударилась головой о низкий полукруглый свод – и оказалась в просторном помещении.

Помещение было абсолютно пустым. Следовавший за ней бригадир произнес:

– Вот, собственно, что скрывается за дверью. Наверное, старый подвал, который когда-то решили отчего-то закрыть и замуровать.

Наталья обошла помещение по периметру и проговорила:

– А вы уверены, что здесь больше нет какой-либо скрытой двери? Тайного прохода? Пустот в стенах?

Бригадир свистнул своих товарищей, и те принялись простукивать стены. В одном месте раздался подозрительно гулкий звук.

– Похоже, там что-то имеется, – подвел итог бригадир, – однако вряд ли тайный ход. Если хотите, мы можем сломать стену, однако в этот раз не получится, у нас сегодня еще второй заказ имеется.

– Завтра? – спросила Наталья, а бригадир качнул головой:

– Не раньше середины августа.

– Но сегодня только второе июня! – ахнула Наталья, а собеседник пояснил:

– Да, но лето, у нас заказов тьма-тьмущая. Мы к вам приехали, потому что Саша за вас словечко замолвил, а так бы только в августе и вышло. Так что сломать вам стену я смогу только через шесть тире восемь недель. Уж не обессудьте!

Уж не обессудьте! И это все, что он мог ей сказать? Наталья не стала настаивать – что же, если эти не могут, то она найдет других. Конечно, она могла бы попросить Сашу, однако уже несколько дней они общались исключительно посредством коротких телефонных звонков и сообщений по вацапу. Он снова предлагал помощь своей сестры Наты. Она же, заверив его, что пока никакая помощь не требуется, вежливо, но твердо отказалась.

Только вот Наты ей еще для полного счастья и не хватало!

Она поднялась вместе с рабочими наверх – и обнаружила там Кирюшу, который с неподдельным восторгом смотрел на то, как из недр шкафа, вернее зашкафья, один за другим, словно по мановению волшебной палочки, появляются рабочие, а вслед за ними и Наталья.

– Мамочка, я тоже хочу посмотреть! – заявил он, ринувшись к проему, и Наталье стоило больших трудов удержать его.

– Нет, тебе там делать нечего, – заявила она твердо, и сын сразу же раскапризничался и заканючил:

– Значит, тебе можно, а мне нельзя? И почему всегда так, мамочка?

Бригадир, похлопав мальчика по плечу, заявил:

– И со мной дома такая же петрушка, братан. На работе двумя десятками мужиков помыкаю, а как только домой возвращаюсь, то моя старуха меня сразу за хлебом отправляет!

– Судьба-с! – сострил один из рабочих, но Кирюша явно не понимал переходящую в сарказм иронию.

– Но почему нельзя, мамочка, тебе же можно! Давай вместе!

Наталья, оттащив сына из комнаты в коридор, к перилам, тихо произнесла:

– Раз нельзя, значит, нельзя! Я так говорю! А я – твоя мама!

– А Ната бы разрешила! – не унимался мальчик. – Лучше бы она была моей мамой, а не ты! А ты плохая и се-бя-лю-би-ва-я!

Последнее слово Кирюша произнес тщательно, по слогам, как будто долго заучивал. А может, в самом деле заучивал?

Надо же, какие слова знает ее пятилетний сын! Весь вопрос: откуда. Вернее, конечно, от кого. И Наталья отчего-то не сомневалась, что от Наты. Интересно, что такого эта чудо-педагог наговорила Кирюше про родную мать в то время, как эта самая родная мать пребывала с братом Наты в местном ресторане?

Или не с братом?

– Это тебе Ната сказала, что я такая? – вырвалось у нее, но Кирюша явно не хотел вести об этом речь, а все ныл:

– Мама, мамочка, позволь мне, пожалуйста, позволь! Я хочу, очень хочу! Ведь вы за дверью были?

Наталья, устав от завываний Кирилла, который умел быть несносным и доводить своими закидонами до белого каления, тряхнула мальчика как следует и крикнула:

– Я задала тебе вопрос, так что изволь дать мне ответ, Кирилл! Это Ната тебе такое про меня рассказала?

Кириллом она сына называла в исключительных случаях, например, когда вела с ним серьезный разговор. То есть как в этот раз.

– Скажу, если позволишь туда спуститься, мамочка! – заявил мальчик. – И вообще, я тебе ничего не обязан говорить! У нас демократия!

Наталья начала нервно смеяться, чувствуя, что на глазах наворачиваются слезы. Ну как можно было не любить такого сорви-головастика?

– Хорошо, Кирилл, я обещаю, что подумаю над гипотетической возможностью того, чтобы мы вдвоем спустились туда, вниз, – произнесла Наталья, в очередной раз кляня себя за то, что слишком бурно отреагировала на хитрость Кирюши. – Ты знаешь, что такое гипотетическая возможность?

Проходивший мимо рабочий, тащивший извлеченный из подземного хода кабель, произнес:

– Это значит, приятель, что ни хрена тебе не обломится. Ой, извините, барышня!

Под барышней он подразумевал, видимо, Наталью. Та, метнув в не в меру разговорчивого типа испепеляющий взгляд, продолжила:

– Так вот, Кирилл…

– Так вот, мамочка, – заявил мальчик, копируя ее, – ты меня снова обманешь! Потому что ты взрослая, а я ребенок. А взрослые всегда обманывают детей!

– Это тебе тоже Ната сказала? – выпалила изумленная Наталья, а мальчик с гордостью пояснил:

– Этому научил меня житейский опыт, мамочка!