сказал я. — Неплохо звучит. Правда, уважаемый? Есть в этом названии что-то возвышенное, поэтичное.

Нечеловеческим усилием заставил приблизить к иллюзорной зверюшке палец — сымитировал ласковое поглаживание. Понимал, что трогаю иллюзию — прикасаюсь к пустому месту. Но глаза подсказывали иное. А фантазия живо представила спектр возможных ощущений.

Сдержал рвотный спазм.

«Почему «глист», парень? — спросил мастер Потус. — Совсем недавно ты называл этот кошмар просто червём».

«Червь — это слишком обыденно, старик. Червей многие видели — привыкли к их облику. Таким названием никого не впечатлишь. А вот глисты зачастую прячутся от взора людей. Глубоко. Таинственные создания».

Улыбаться стало немного легче.

«Но почти каждый о них знает, — добавил я. — И никто бы не хотел их почувствовать. Да и оцени, старый, как звучит: «трупный мохнатый глист». «Трупный», «мохнатый» — просто разрыв шаблона. Мне нравится».

Вновь обратился к неподвижному Шляпе.

— Вы знаете, уважаемый, для чего княжеские маги создали этих замечательных, ласковых зверюшек? — спросил я.

Продолжал водить пальцем над иллюзией.

— Нет? Вижу по вашим глазам, что не знаете.

Опустил руку с иллюзорным червём — заставил бандитского атамана посмотреть мне в лицо.

— Я с удовольствием развею ваше невежество.

Вдруг вспомнил о вечерах, когда усаживался на пол рядом с кроватями дочерей, откладывал в сторону занудную детскую книжку с яркими, но бездушными картинками и давал волю фантазии. У меня хорошо получалось придумывать сказки — так меня заверяли мои девочки. Даже будучи старшеклассницами, они временами просили повторить для них ту или иную историю. Хотя сами помнили их наизусть.

«Папа, — говорили они, — расскажи нам про Злую Красную Шапку. Только не ту историю, где она гонялась с бейсбольной битой за Серым Волком. А как Шапка штурмовала домики трёх поросят». Или: «Хотим про Кровавого Колобка!» Старшая мои истории записывала — на бумаге они выглядели достойно. Быть может мои рассказы-страшилки понравятся и внукам, которых я, к сожалению, не увижу.

— Вы не задумывались, уважаемый, почему ходячие мертвяки ещё не заполонили всё Крельское царство? — сказал я. — Почему за столетия, что прошли со времён восстания Семерых, популяция нежити держится в определённых рамках? Что удерживает её рост? Ведь княжеские кланы нечасто отряжают на борьбу с мертвецами свои военные отряды. А естественных врагов у нежити не существует. И тот же солнечный свет, хоть и пугает мёртвых, но не разрушает их тела. Неужто вы не задавались подобными вопросами и не искали на них ответы?

Выдержал паузу.

— Нет? Или вы полагали, что жители провинции всегда сжигали умерших в крематориях, как это делают в столице? Я угадал? Вы, правда, так думали? Удивительно. Тогда я открою вам глаза: в нашем царстве ежегодно умирают не сотни — тысячи людей. Каждый второй гибнет там, где некому возложить его тело на погребальный костёр — в лесу, на поле, на дороге, в крохотных селениях; люди тонут в реках и озёрах. И уже на следующую ночь пополняет собой ряды бродящий во тьме чудовищ.

Тряхнул головой, прогоняя те картины, что оживила память — успел насмотреться за прошедший год на ходячих мертвецов.

— Так случается год за годом, — сказал я. — Представляете, уважаемый, сколько нежити должно было скопиться в нашем царстве за семь столетий?

Указал в потолок пальцем.

И тут же покачал им в знак отрицания.

— Но не скопилось.

Продолжил:

— Почему, спросите вы меня? Я отвечу: потому что об этом позаботились княжеские учёные и гильдия магов.

Кивнул.

— Да, уважаемый: всё дело в этом. Они пришли на выручку Крельскому царству. Вырастили наших спасителей — вот этих самых зверюшек.

Вновь приподнял руку — показал бандиту иллюзию трупного мохнатого червя.

— Глист стал спасителем нашего царства, — сказал я, — лекарством. Пусть он и не излечил болезнь, но долго и успешно с ней борется. Он стал героем, о подвиге которого не принято говорить вслух.

«Етить тебя, парень! — раздался у меня в голове голос призрака. — Что энто ты мелешь? Как ты можешь говорить такую ерунду? О глистах, етить тебя! Ты же пекарь!»

«Кстати, о пекарях…»

— Я расскажу вам, как это работает, уважаемый, — сказал я.

Убрал от лица криминального авторитета ни на миг не прекращавшую шевелиться иллюзию.

— Не знаю, известно ли вам, но трупные мохнатые глисты размножаются, откладывая яйца. Крохотные такие… Впрочем, не буду объяснять, как те выглядят: сейчас их внешний вид не имеет значения. Важно, что дозревают те яйца внутри промежуточного носителя — живого человека. А вылупляются глисты, лишь оказавшись в своей излюбленной среде.

Вновь улыбнулся, взглянув на иллюзию.

— Как понятно из названия зверей, они рождаются, когда человек-носитель умирает. Полагаю, уважаемый, вам понятно, чем занимаются трупные мохнатые глисты после рождения? Да. Они поедают среду своего обитания. Неторопливо. Но необратимо. Тем самым контролируют популяцию нежити. Вот как-то так, уважаемый.

В глазах Шляпы, как в калейдоскопе, сменяли одна другую эмоции.

— Наверное, вам интересно, откуда мне известно об этих полезных зверьках? — спросил я. — Правильно понимаю застывший в ваших глазах вопрос? Да? Информацию о трупных мохнатых глистах принято скрывать от населения. В гильдии магов до сих пор полагают, что жители царства не оценят изящество того способа, которым княжеские кланы спасают крельцев от засилья нежити. Потому и придерживают информацию о существовании этих полезных зверюшек внутри тесного круга посвящённых. И правильно делают, как я считаю.

Изображать веселье мне становилось всё проще.

— Но мои знания легко объяснить.

Я показал Шляпе своё кольцо с эмблемой поварской гильдии.

— Они мне необходимы. Ввиду моего рода деятельности. Поварская гильдия давно сотрудничает в данном вопросе с магами.

«Что ты сказал, етить тебя?»

— Вас это удивляет? Напрасно. Думаю, мне не нужно вам подробно разъяснять, каким образом яйца трупных мохнатых глистов попадают в тела промежуточных носителей? Вижу по вашим глазам: вы сообразили, как всё происходит. Да, да, уважаемый, вы правильно догадались: этот процесс обеспечиваем мы — кулинары. Не сомневаюсь, что невылупившиеся зверьки уже дожидаются своего часа и внутри вашего тела.

Я кинул, добавляя убедительности своим словам.

Старался не замечать возмущённые возгласы старого пекаря.

— Не так давно я узнал ещё одну замечательную особенность этих милых животный, — продолжил я. — Ту, о которой долго не догадывались даже их создатели. Которая открылась уже в наше время — совершенно случайно.

Вновь «погладил» иллюзорного червя пальцем.

— Так вот, уважаемый, — сказал