— Что-то тебе слишком много дела до моей работы. Воскресенье. Выходной.

Подхватываю вещи и уже по привычке ухожу в ванну. Виктор принес мне рубашку, безрукавку и леггинсы.

— Ты хочешь, чтобы именно это я и надела? — мне знакома эта форма, но я боюсь ошибиться.

Это костюм для верховой езды. Я надеюсь, Виктор не задумал ролевые игры.

— Меньше вопросов! — доносится с той стороны.

Что ж, спорить смысла нет.

Когда я выхожу, Виктор протягивает мне стек.

— Ты же… — я замираю, не решаясь прикоснуться с гибкому черному пруту, — не хочешь, чтобы я кого-то этим била?

— Уроды в клубе испортили твои манеры, — Виктор вкладывает мне в руку стек. — Ты настоящая леди, как я из твоего досье понял.

Я вздрагиваю и тут Виктор легонько бьет меня по попе.

— Пошли, захватим психолога. У меня есть для него подходящее занятие на время.

Я с замиранием сердца смотрю на то как Виктор жалует мне куртку и зимнюю обувь для Логинова. Непохоже на то, что хозяин планирует насладиться какой-то сценой в духе садомазохизма. Кажется, мы действительно идем на улицу.

Я с замиранием сердца касаюсь двери Андрея. Что если Логинов ночью ушел?

Но, к счастью, из ванной доносится плеск воды. Виктор бесцеремонно распахивает дверь, и я вижу, что психолог чистит зубы. У меня отлегает от сердца сразу по двум причинам: если он и планировал побег, то не сегодня, и Андрей в штанах. В самом деле, а что если он был бы голым?

Виктор бросает ему куртку.

— Пока спичка не догорит!

Потом мы все вместе выбираемся на улицу. Я жадно втягиваю в себя воздух. Больше полутора лет я провела взаперти, если не считать того момента, когда Виктор привез меня в свой дом из клуба. Выйти из коттеджа я тоже не могла, потому что все двери на замке, окна под сигнализацией.

И вот наконец-то Виктор нас выпустил!

Он не дает мне шанса заговорить с психологом, подхватывая под локоть и оставляя Андрея позади.

Мы идем по расчищенной дорожке, пересекающей парк, и я жадно рассматриваю обстановку. Вот бы понять, где мы! Кругом просматривается только глухой забор.

Вдалеке я разливаю невысокое здание.

— Знаешь, причем тут психолог? — говорит хозяин.

Киваю. Я в самом деле очень хотела бы это узнать. Надеюсь, Виктор не задумал для него наказания или казни за вчерашние объятия.

— Именно он предложил мне иппотерапию.

Что?

— Помнишь, Логинов?! — Виктор оборачивается через плечо. — Ты сказал, что звери сделают меня добрее!

— Чего? — бурчит себе под нос психолог.

Андрей все еще слаб и ему непросто пробираться через снежные завалы. Дорожка плохо расчищена.

— После того как этот гнедой урод лягнул меня в колено, лучше я точно не стал! Особенно когда подсчитал убытки от всей этой дебильной затеи!

И тут до меня доходит.

— Ты правда купил лошадь? — говорит Логинов, нагоняя нас.

Виктор и указывает на здание, и я наконец узнаю в нем конюшню.

— Я предлагал тебе сходить на ипподром, — проговаривает Андрей, пялясь вперед, — а не вот это.

Виктор хмурится.

— Теперь тебе разгребать последствия, — говорит он, когда мы подходим к плацу. — Конюха мне пришлось уволить, как только я поселил тут вас.

Мы втроем останавливаемся у ворот конюшни. Я узнаю знакомый запах лошадей, сена и меня обволакивает теплом. Как давно я не бывала на конюшне! Мне плевать, что Виктор задумал! Я занималась конным спортом с двенадцати. Сейчас я готова летать от счастья!

Виктор сует Логинову в руки вилы и лопату, заявляя:

— Гнедой урод все еще там. Иппотерапия, Логинов. Теперь это твои проблемы. Иными словами, конюшня на тебе.

Хозяин смотрит на меня.

— Лика, шесть лет занималась лошадьми. Подскажет.

Киваю.

— Вот и отлично, — смотрит мне в глаза Виктор. — Хочешь взглянуть на подарок?

Точно. Подарок. Он же вчера мне его обещал.

Мы проходим сквозь ворота. Виктор снимает с крючка, сделанного у входа, каску и закрепляет ее у меня на голове. Его прикосновения не вызывают неприязни. Они нежные, добрые и так странно разнятся с тем, что и как он привык говорить.

— Пойдем! — он манит меня пальцем.

Я следую как завороженная.

В конюшне несколько денников, сделанных по одной стороне — правой.

— Слышал, ты хотела быть ветеринаром, — не оборачиваясь, говорит Виктор.

— Да! — меня не задевает то, что он выяснил кое-что на счет моего прошлого.

Это то, чем я сама готова была бы поделиться, тем более Виктор очевидно воспринял мои интересы без осуждения.

— Тогда тебе тут понравится, — он бьет по одной из решеток ногой.

Я невольно отскакиваю, и Виктор хмурится.

Потом слышу блеяние.

— Козы? — заглядываю внутрь.

— Ага, — звучит у меня над ухом. — Я подумал, что раз уж я прикупил коня, почему бы мне не иметь парное молоко к завтраку? Тем более мой повар…

Смотрю на него.

— Забей. Все равно повара больше нет.

— Почему?

Виктор фыркает.

— Рассчитал. За кого ты меня держишь?

Логинов ставит у ворот лопату и подходит к нам, держа вилы в руке. На миг я представляю себе, что мы могли бы отбиться от Виктора своими силами, а потом вспоминаю про охрану. Это глупая идея.

Тем временем Виктор встает у последнего денника и касается решетки.

— Подарок, — говорит он, — Галатея.

Я заглядываю внутрь. Да это же серая лошадь!

— Ахалтекинец?

Виктор кивает и отходит.

— Гнедой редкая сволочь, — говорит он и тут я различаю как в самом дальнем деннике от нас конь яростно бьет копытом, словно соглашаясь с характеристикой хозяина, — я решил тебе нужно поспокойнее. Эту мне расхваливали.

— Спасибо!

Я просовываю ладонь сквозь прутья решетки и касаюсь бархатного носа кобылы. Что бы там Виктор ни говорил, а я в восторге от иппотерапии.

— Попробуешь? — он смотрит на меня.

Киваю. В каптерке Виктор указывает мне на снаряжение для верховой езды: седло, уздечка, вальтрап.

— Знаешь, что делать?

— Конечно!

Я хватаю вещи и спешу к деннику.

— Это гнедого, — Виктор идет следом, — чтобы я еще раз подошел к этой зверюге.