И снова замолчали. Казалось, не нужны слова, когда они вдвоем. Только это робкое касание чужих рук, дарящее тепло. Маргарет развернулась к Аллену, и их лица оказались так близко. Захочешь — губы встретятся с губами, даже не придется шевелиться.

— Поцелуй меня, — проговорила Марго, поражаясь собственной смелости и нахальству.

Аллен усмехнулся. И поцеловал… Нежно, оставляя на губах привкус морской соли. Видимо, он не сразу вернулся в общежитие, а успел прогуляться к Апельсину. Марго таяла в этой ласке. Слишком невинной, но оттого не менее сладкой.

— Знаешь, письма Адалины заставили меня о многом задуматься, — признался Ал, отстраняясь. — Они с Майером не виделись четыре года — и оба несчастны. Мы с тобой тоже так долго не виделись. Ради чего? Ради моего титула, который ничего не значит? Или это трусость признать, что… Тогда все было по-настоящему?

— Мы целовались на спор, — напомнила Марго.

— Ты так считаешь?

— Не знаю.

Она обняла Аллена и слушала, как стучит его сердце. Да, они оба в Бейлстоуне. Но все еще живы! Значит, нельзя сдаваться. А в коридоре снова послышались шаги, на этот раз вполне человеческие. Затем хлопнула, закрываясь, дверь в комнате напротив.

— Бродит, — недовольно фыркнул Ал.

Марго промолчала. Ей очень хотелось посмотреть на девушку, которая пишет Майеру письма. Какая она? Та, кого он когда-то любил. Возможно, и до сих пор любит. Иначе зачем оставлять письма в почтовой башне? Если нет чувств, нет и боли от этих строчек. Можно их просто уничтожить. А так они хранятся годами!

— О чем ты задумалась? — тихо спросил Аллен.

— О любви, — призналась Маргарет. — О том, как часто мы бегаем от своего счастья и находим взамен горе. А еще я рада, что мы с тобой снова встретились, пусть и в академии Бейлстоун.

— Я тоже, Синичка, — улыбнулся Ал. — Теперь не мешало бы из нее выбраться. Но пока давай затаимся. Иначе наша резко возросшая активность может заинтересовать Майера. А потом попробуем снова проникнуть в правое крыло и задать вопросы Томильсу. Идет?

— Да. Ты прав, торопиться не следует. Во всяком случае, в нашем расследовании.

— А в поцелуях?

И будто ветер коснулся губ. Марго не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался. Аллен был рядом, не старался ее прогнать, не изображал ледяную статую. Такой редкий случай! Пусть она и понимала: на самом деле его привела боль. Та, которая никак не найдет лекарства. Но Маргарет готова была дать бой этой боли, защитить любимого мужчину от всего мира, если понадобится. Жаль, не от себя самого.

— Мне пора. — Ал все же отстранился. — До завтра, профессор Хейзел.

— До завтра, студент Торейн, — улыбнулась Марго. — Поделиться сонным заклинанием?

Аллен кивнул, и Маргарет прошептала формулу. Мгновение спустя ее любимый стал невидимым и исчез из комнаты, а она снова подошла к окну. Да, любимый, уж себе самой можно не врать. Она влюбилась в Аллена тогда, в далеком детстве, и продолжала любить. Просто приказала забыть, потому что они были из разных миров, а сейчас чувства не желали молчать. Одновременно хотелось плакать и смеяться, обнять весь мир и превратить его же в руины. А будущее пугало, потому что в этом будущем не было никакой определенности. Главное, чтобы в нем был Аллен.

ГЛАВА 12

И все же письма не давали покоя. Марго не прекращала думать о них, стараясь найти новые ответы. Они с Алленом, как и договаривались, временно притихли: Марго читала лекции, Ал вернулся в общим тренировкам у Хорта. Майер по-прежнему учил их контролировать эмоции: как свои, так и сиблингов. И раз уж поднял на поверхность воспоминания Марго и Аллена, рано или поздно должен был добраться до Стефана. Это все понимали, но пока Майер медлил, будто тоже дав им передышку.

Ирвин Сейдж тоже вернулся на занятия. Он делал вид, будто ничего не произошло. Хотя, он наверняка уже привык к лабиринту и его подводным камням. А вот Терри так и не вернулся. София ходила мрачнее тучи. Она попыталась спросить у Марго, куда подевался ее друг, но ответить было нечего. Маргарет и сама понятия не имела, что случилось с Терри в лабиринте. А еще хотела спросить по поводу слияния групп, поэтому четыре дня спустя стучала в двери кабинета Майера.

— Входите, — раздался ответ.

Как и каждый раз, когда Марго переступала порог этой комнаты, у нее мороз пробежал по телу. К Майеру невозможно было привыкнуть: даже ежедневные тренировки под его началом этого не изменили. Сейчас заместитель ректора сидел за столом, перед ним лежали какие-то графики. Видимо, очередное исследование.

— Присаживайтесь, Марго, — сказал Джемс. Видимо, ничуть не удивился ее визиту. Глядел, как всегда, с прищуром, будто стараясь забраться в душу. Менталист… Маргарет едва не удержалась, чтобы тут же не поднять ментальный щит.

Она села напротив Майера, он отодвинул в сторону графики, давая понять, что готов слушать.

— Я хотела узнать, как обстоят дела с Терри, — призналась Марго. — Его друзья волнуются.

— Если мне не изменяет память, вы не являетесь куратором третьего курса, Маргарет, — промурлыкал Джемс. — К чему тогда такой интерес?

— Беспокоюсь. Он попал в лабиринт из-за меня.

— В лабиринт он попал из-за своей глупости. И, как это часто случается, не выжил. Его сиблинг расстроен, поэтому нам пришлось на скорую руку сооружать новую связь. Она удалась, поэтому труп у нас только один.

Марго почувствовала, как холодеют пальцы. Ей захотелось немедленно бежать как можно дальше отсюда! Вот только такой возможности никто не представил.

— Угомонитесь, лори Хейзел. — Майер устало вздохнул. — Жив ваш Терри. В лазарете, как часто бывает после прохождения лабиринта. Пробудет там долго. А вам я советую быть осторожнее на практикумах. Впрочем, об этом я уже вам говорил.

— Да, Джемс, — ответила Марго, чувствуя, как медленно отпускают тиски, сдавившие все внутри. — Спасибо.

— Мне-то за что? Я не имею никакого отношения к его живучести. И, откровенно говоря, этот тип давно меня разочаровал, поэтому бороться за него никто не будет. Но, уверен, вас привел ко мне не только бедняга Терри.

— Вы, как всегда, правы, — призналась она. — Речь пойдет о второкурсниках. Я хотела