перерыве между заседаниями, а процесс, как и первый, длился несколько дней, он обратился к районному прокурору.

Федор Васильевич по многим причинам не хотел разговаривать по этому делу с заместителем прокурора Тумановым, который направил дело в суд без каких — либо замечаний. Он, прекрасно понимая, какое будет его мнение по этому вопросу. Направляя дело в суд, он свое мнение о нем уже высказал. Причем, конкретно. И, навряд ли, изменит его.

Тем боле, что по закону Республики Беларусь «О прокуратуре» он непосредственно подчинялся районному прокурору, а не его заместителям. В том числе и тому, кто курировал участие прокурорских работников в суде. Кстати, не только в районном суде, но и областном, в случае рассмотрения судьями этого суда уголовных дел в помещении районного суда. А такое не было редкостью.

Районный прокурор (после сокращения городской прокуратуры, их сотрудников объединили в одну районную) Чибисов Владимир Иосифович был назначен прокурором после многолетней работы помощником прокурора другого района. Следователем он никогда не работал. И знаком со следственной работой только по верхам.

Обращаясь к нему, а больше просто не было к кому, Лойко учитывал, что тот редко принимает важные решения без консультации с руководителями того или иного отдела в областной прокуратуре. Поэтому он был уверен, что прокурор не даст сразу ответа на его обращение.

Но делать было нечего. Время не давало возможности откладывать все в дальний ящик.

Чибисов к радости Лойко был свободен от срочных служебных дел. Поэтому спокойно встретил своего помощника.

— Присаживайся. Что случилось?

— Я участвую в процессе по делу такого Петровича.

— Петровича? — Прокурор задумался. — Что — то не помню такого.

— Ну, как же? — Удивился Лойко. — Приговор в отношении него недавно отменили и направили на новое рассмотрение в наш суд.

— А! Вспомнил. Разбой в отношении женщины с ребенком. А какие там могут быть вопросы. Областной суд отменил приговор. В определении судебной коллегии указаны основания для отмены. Нужно устранить неточности, кое-что перепроверить. И все.

— Не совсем так. Защита и обвиняемый и ранее требовали проведения следственного эксперимента для установления, мог ли тот совершить данное преступление при тех обстоятельствах, на которые указывало следствие. Если говорить точнее, то в тот отрезок времени, в какой было совершено преступление. Но сделано это, почему — то это не было. Кстати, областной суд отметил это.

— Областной суд? Хорошо. Ты лучше меня знаешь дело. Поэтому, что ты сам думаешь об этом?

— Я считаю, что для чистоты дела и для того, чтобы не было второй отмены, а это будет, как вы понимаете, уже перебор, со всеми вытекающими последствиями уже для нас с Вами, нужно удовлетворить ходатайство. Тем более, что мы ничего не теряем. Наоборот, если подтвердится версия следователя, то это будет железным доказательством виновности Петровича. Если подтвердиться версия защиты, то тогда и будем думать, что делать с делом дальше.

— Говоришь, областной суд указывал на это?

— Да.

— Так, что нам думать тогда? — Как будто обрадовался Чибисов тому, что сам собой нашелся выход. — Нужно в полном объеме выполнить требования областных судей. И устранить все вопросы.

Лойко удивленно смотрел на своего шефа. Он не ожидал, что тот сходу согласится с его предложением. Не станет, по привычке, предварительно обзванивать представителей областной прокуратуры, чтобы заручиться их поддержкой на всякий пожарный случай.

«Скорее всего, на его решение повлияло мое упоминание о мнении областного суда. Это для него закон. Хотя какое мне дело, что двигало им при согласии со мной. Главное, что у меня развязаны руки. И теперь следствие не сможет наехать на меня».

— Значит, я работаю в этом направлении?

— Давай, давай. А то тут у меня есть дела.

На ближайшем же судебном заседании Лойко заявил ходатайство суду о приостановлении производства по делу на срок до одного месяца для проведения дополнительных следственных действий с целью получения дополнительных доказательств подтверждающих либо опровергающих предъявленное Петровичу обвинение.

Защита не возражала. Да этого фактически и не требовалось. Но лишним согласие другой стороны не было.

Суд удовлетворил ходатайство.

Сразу же после этого Лойко подготовил отдельное поручение на имя начальника ГОВД с предложением провести следственный эксперимент по установлению мог ли Петрович участвовать в совершении разбойного нападения на Жуковых после того, как вернулся после уборки картошки. При этом необходимо было прохронометрировать все действия обвиняемого после того, как он вместе с родственниками и Светланой выехал из деревни в город, до появления его в квартире родителей.

Прокурор подписал поручение, не читая.

Теперь оставалось только ожидать результата эксперимента.

***

Прошел месяц.

В жизни Петровича практически ничего не изменилось. Он по — прежнему находился в СИЗО. За все время ареста даже научился приспосабливаться к условиям содержания с зэками.

Его не обижали. Ведь зэки, в отличие от следователей, прекрасно знали, что он не участвовал в разбое. У них свой суд, свои прокурор и защитник. И рассуживают они иногда более качественно и справедливо, чем настоящие суды. Иначе положение нашего героя было бы совершенно иным.

Кстати, агент уголовного розыска, находящийся вместе с ним в камере, но не нацеленный на него, как на «клиента» разработки, сообщал об этом своему куратору. Тот в свою очередь проинформировал оперативников из ГОВД. Но последние практически не отреагировали на это сообщение. Ведь они уже отчитались о раскрытии особо тяжкого преступления. Сейчас они были заняты совсем иными делами. Ведь преступники не спали в шапку. Им было не до Петровича.

И оперативное сообщение из СИЗО не устраивало местных, как самих оперов, так и их руководство. Точнее сказать руководство в первую очередь. Не признавать же свои же ошибки самим. Тем более, что Петрович ранее уже один раз был осужден за разбой. И новое рассмотрение дела в суде рассматривалось милиционерами, как простая формальность.

Поэтому до следователя эта информация не дошла. И тем более до суда.

Родные Вячеслава продолжали переживать о его судьбе. Но понимали, что пока они ничего для него путного сделать не могли.

Суворову неприятно удивило то, что при проведении эксперимента подтвердилась версия следователя. Оказалось, что Петрович имел возможность и время после того, как вернулся с родственниками и Светланой в город, высадив их и отъехав для того, чтобы якобы поставить машину в гараж, до того момента, когда он вошел в квартиру родителей, участвовать в совершении налета на потерпевших Жуковых.

Это не укладывалось у нее в голове. Но факт остается фактом. Ему хватило бы времени на совершение преступления. Таков вывод эксперимента, проведенного милиционерами.

Если бы Татьяне Васильевне кто —