– Не забудь о нашем ужине моего мужа поставить в известность, – съязвила я. – И о помощи рассказать не забудь.

– Ты мне разрешаешь это сделать? – коварно улыбнулся Игнат.

– Да что ты! Разрешать тебе? Ты же устроил мне подлость с машиной и запиской!

– Не надо было кусаться, – шепнул мужчина, поцеловав меня в щёку. – Привыкай отвечать за поступки.

– Ещё раз попытаешься, всё повторится.

– Я это уже понял, дорогая, – Игнат заговорил чуть более хрипло. – Ответный шаг будет гораздо круче предыдущего.

– Вот как?

– Ты не представляешь насколько. Готов рискнуть ещё раз.

Тёмные глаза Бельского, казалось, загорелись от вожделения. Вдруг поняла с каким голодом смотрит мужчина, мечтая заполучить желанное. Я скептично прищурилась, только догадываясь о гранях мужской фантазии. И застыла от следующих слов…

– Как представлю тебя обнажённой и связанной на моём столе, ждущей ласки…

– А говорил не насильник, – мой голос почему-то дрогнул.

То ли от страха, то ли от странного непонятного чувства, стоило представить себе эту придуманную «игру». Но скорее от страха. Всё же Игнат был коварным и властным типом, себе на уме.

– Нет. Не насильник. Но поверь, есть много способов заставить тебя тысячу раз пожалеть об укусе.

Я усмехнулась, а потом… оказалась в объятьях Игната. Я даже не заметила его выпад, как оказалась в надёжном захвате. Бельский впился в мои губы. Жадно и нагло. Так, словно я его заслуженный трофей. Решил претворить планы в жизнь? Надеется на благодарность?!

А-а-а-а!

Я сильно растерялась.

Укушу его, страшно представить что будет.

Стерплю…

А поцелуй продолжался. Его язык хозяйничал так, словно твёрдо знал, чего хочет добиться. Ну да. Я попробовала вытолкнуть его своим, но, в конце концов, мой попал в плен его рта. Откровенный поцелуй вызывал томление, слабость. Он рушил все защитные рубежи, выстроенные против Игната.

Я замычала, пытаясь высвободиться. Кожа горела, дыхание срывалось. Происходящее было волнующим и ужасным. Моё тело стремилось к мужчине, а сознание вопило, трезвонило о неправильности происходящего. Бельский меня соблазнял и делал это с таким напором, что впору сдаться и получать удовольствие. А ведь этого очень хотелось. Прям очень.

Какой же он гад!!!

– Леррра! – вдруг рявкнул Игнат, отстраняясь.

Когда я увидела кровь, поняла, что… В общем, это конец! В глазах Бельского разгорались странные дьявольские огоньки, с оттенком злого азарта и удовлетворения. Было ощущение, что Игнат растерял все тормоза окончательно. Эта довольная улыбка испугала сильнее поцелуя.

– Когда-нибудь ты откусишь мне губу, – глухо произнёс Игнат. – Но я не могу этого допустить, поэтому накажу тебя. Сейчас же.

– Только дотронься! – прошипела я скорее от страха, чем от злости.

И попятилась к дверям.

– Всё, Лерочка. Докусалась.

– Ты сам виноват.

– Сейчас посмотрим, – в глазах Игната плясали бешеные бесенята.

Я отступала, он медленно двигался как мне. Как самый настоящий хищный зверь на охоте. Я видела, как его забавляет и одновременно возбуждает ситуация. По его подбородку стекала кровяная капля. Похоже в этот раз ему не повезло больше. Или мне… Представить только, что будет, если он решит свершить задуманное. Я понимала только одно. Потом я его убью. Видела я эти любовные игры в одном месте.

– Не смей.

– А то что?

– Не знаю. Ничего хорошего не жди.

– Не переживай. Пока ты сама не захочешь, между нами ничего не будет. Но научить девочку контролировать зубки придётся.

Его слова стали последней каплей. Я рванула в сторону комода, схватила первую статуэтку, готовясь к обороне. Буду стоять до последнего. Решительность Игната пугала.

Вдруг мелькнула тень и передо мной, закрывая меня от мужчины встала собака. Дон ощетинился и зарычал, преграждая Игнату дорогу.

– О как, – остановился Бельский и протянул руку. – Дон! Ты охренел?

Между нами, это кто ещё охренел! Дон громко гавкнул в ответ, запрещая ему приближаться ко мне.

– Это твоя благодарность за кормление и содержание? – полуобиженно, полушутя протянул Игнат. – Ты – предатель! Решил защищать Валерию? А она между прочим чуть не покалечила меня!

Пёс отрывисто залаял, рассказывая всем, что он думает по поводу кормильца. Укушенного и сбрендившего в довесок. Пёс не давал ему сделать ни шагу вперёд, ни назад до тех пор, пока Бельский не успокоился. Вдруг Игнат расхохотался, сдаваясь.

– Всё, Дон! Ты победил! – посмотрел на меня. – Лера, прости! Был не прав. Погорячился.

– Мне надо домой.

– Хорошо, – кивнул Бельский. – Как только приедет Прививкин, поедешь.

– Я вызову такси.

– Я сказал, ты поедешь домой на моей машине, – чуть жёстче произнёс Игнат. – Это не обсуждается.

Медленно двигаясь к выходу, я наконец оказалась возле дверей. Бельский всё это время следил за мной, пристально, молча. Серьёзный и задумчивый, он тем не менее улыбнулся, когда я коснулась замка.

– Ты не выйдешь отсюда. Двери закрыты.

– Открой.

– Нет. Водитель приедет, поедешь. Пойдём, покажу тебе зимний сад.

– Не хочу.

– Зря. Тебе там понравится.

Игнат вёл себя так, словно ничего не случилось. Вот вообще ничего. Подумаешь, чуть не устроил здесь бдсм-сессию. Тоже тип ещё тот… Неужели поклонник подобных развлечений? Тогда всё совсем дрянь. Замашки доминанта присутствуют, выпорол Сашку. Мои глаза медленно, но верно расширялись.

– Лера, – тихо произнёс Игнат. – Вижу, ты себе что-то придумала. Может, поделишься?

– А кроме зимнего сада тайная комната есть?

А я что? У меня язык без костей, особенно когда страшно. Да и вроде как опасность миновала, можно чуть-чуть расслабиться. Главное, чтобы Дон был поблизости. Он меня защитит. Соба-а-ака.... Вот кто настоящий друг у меня в этом вертепе разврата.

– Как у Синей бороды? – Бельский прищурился.

– Ну вроде того, – кивнула в ответ. – В специальные клубы не ходите?

– О каких клубах речь?

Игнат ещё не понимал намёка, но медленно направился ко мне. Аккуратненько так… Словно боялся спугнуть. Мне же… Только и оставалось как вжаться в дверь и всячески колотить в неё, пытаясь добиться помощи с улицы. Вдруг осознав всю глупость и бесперспективность подобной затеи, произнесла:

– Лучше не приближайся!

– Лера-Лера, – покачал головой Игнат, но хотя бы остановился. – Ты определись уже.