дороге, ведущей к дому Нейта, следуя по карте нашего местонахождения. Я встречаю ее у двери, ведущей в небольшую современную гостиную с французской дверью, которая ведет на подъездную дорожку к дому. Мы беремся за руки и идем по дороге, взяв с собой только вещи, с которыми приехали. Мы с Бри всегда мыслим одинаково: нам не нужны яркие платья или сумочки, чтобы чувствовать себя полноценными.

Такси доставляет нас в аэропорт, и мы покупаем билет домой на ближайший рейс и, слава Богу, успеваем забронировать его, пока я рассказываю ей обо всем.

— Ну и козел. Не могу поверить, что он так с тобой обошелся после того, как ты просто захотела узнать его поближе.

— Я знаю. Я должна была послушать тебя, когда ты сказал мне быть осторожной. Урок усвоен. Я не хочу больше видеть его и слышать о нем. Не могла бы ты отвезти меня в клинику по приезду? Я отправлю ему бумаги с информацией о клинике и результатами.

— Конечно. Жизель, пожалуйста, не плачь.

Фыркнув, я пытаюсь улыбнуться.

— Это потому, что я подумала… Я не знаю, что я подумала. Я всего лишь глупая девчонка, чего я ожидала?

Она смотрит на меня с грустью и болью.

— Да, Джейден вел себя странно с тех пор, как мы ушли с мероприятия, и я не знала, как сказать ему, что мне не по себе. Казалось, что мы были там просто для того, чтобы выглядеть красиво, как предметы. Они все время смотрели на нас, боясь, что мы скажем что-то, что их смутит. Это было ужасно. Я испытала такое облегчение, когда ты позвонила мне, но в то же время и грусть, потому что я знала, что что-то не так.

Я вытираю лицо.

— Давай возвращаться на нашу сторону путей.

14

НЕЙТ

Что, черт возьми, я только что сделал? Я только что выгнал ее из своей комнаты и обращался с ней не лучше, чем с платной шлюхой. Блядь!

Я провел пальцами по волосам. Я не был готов увидеть жалость в ее глазах, когда она увидела ожоги, которые нанес мне отец, когда я был ребенком. Так он будил меня, чтобы я собирался в школу. Боль, которую я чувствовал каждое утро, напоминала о себе, когда она проводила своими мягкими пальцами по моим бедрам, и наслаждение затмевало воспоминания о боли. Метки были жестокой, больной тактикой, которую использовал мой отец после смерти матери. Я даже не мог отомстить ему за годы издевательств, которым он подверг меня и мою мать. Моя мама просто находилась в другой вселенной, когда он каждый день причинял ей боль. Когда он напивался, становилось еще хуже.

Взгляд ее глаз, когда она смотрела на меня, причинял мне боль, и мне стыдно за то, что я обращался с самой красивой девушкой, к которой когда-либо прикасался и на которую смотрел, как с обычной ненужной шлюхой.

Я не хотел видеть жалость в ее глазах, когда она узнала бы, что мой отец жестоко обращался со мной в детстве, и что меня игнорировала мать, страдающая героиновой зависимостью, и тем более, что надо мной смеялись в школе и издевались, потому что мои родители были наркоманами… Никто не знает, кроме Джейдена.

Мы оба росли в приемной семье как неблагополучные подростки, которым суждено было умереть или оказаться в тюрьме. Я не мог рассказать ей, открыться ей или позволить ей спать со мной в одной постели. Я не хотел, чтобы она видела, как я просыпаюсь и кричу от кошмаров.

Мне было страшно, когда я засыпал после секса. Что, если я нападу на нее или причиню ей боль из-за одного из своих кошмаров? Я бы умер раньше, чем причинил ей физическую боль. Демоны, которые приходят за мной по ночам, не пощадят ее, они поглотят ее, позволив ей увидеть тьму, которая существует внутри меня. Это часть меня, которую никто не видит, часть меня, которую я кормлю в клетке, чтобы я мог функционировать. Борьба — это моя жизнь, и это все, что у меня есть, чтобы не быть поглощенным полной темнотой, которая ждет меня каждую ночь.

Когда она сказала мне, что у нее никогда не было секса и что она девственница, я лишь кивнул, но был потрясен. Никогда в своих самых смелых мечтах я не думал, что к такой красивой девушке, как она, никто не прикасался. Я был уверен, что ее трахал придурок футболист Бресли.

Если подумать, то именно тот факт, что он этого не сделал, заставляет его обнюхивать ее, как потерявшейся щенок, глядя на то, как она танцует: красиво и сексуально, потому что Жизель Монро — талантливая танцовщица и хореограф.

Я слышал, что ее родители погибли в автокатастрофе и ей пришлось продать все, чтобы расплатиться с их долгами. Возможно, именно поэтому она танцует с Бри. Я знаю, что Джейдену очень нравится Бри, но он, как и я, охраняет себя и никого не подпускает. Парни вроде нас не привыкли к таким девушкам, как они. Мы думали, что они такие же, как все девушки, которые танцуют в клубе, но мы ошибались. Очень ошибались.

Посреди ночи, в 3:29, я просыпаюсь в холодном поту, мне кажется, что отец жжет мне бедра, закрывает рот, чтобы я не мог дышать, пытается разбудить меня или задушить. Я закрываю ладонями вспотевшее лицо. Затем отправляюсь в душ, думая о том, как буду смотреть в глаза Жизель после того, как выгнал ее. Быстро одевшись, я иду на кухню и вижу, что Джейден сидит в одиночестве, закрыв лицо руками, и пьет кофе.

Почувствовав мое присутствие, он опускает руки, и я вижу на его лице измученное выражение.

— Что случилось? — спрашиваю я.

— Они ушли.

Я хмурюсь в шоке.

— Что значит ушли? Мы должны были их доставить назад.

Он качает головой.

— Они ушли ночью, когда мы заснули. Они ушли, Нейт. Я был полным мудаком по отношению к ней, и я бы сделал то же самое.

Я быстро направляюсь в гостевую спальню. Конечно, она пуста, за исключением всего, что я купил для нее. Она оставила все аккуратно в упаковке, как будто никто к ним не прикасался. В комнате все еще чувствуется ее сладкий аромат, и я достаю из кармана телефон. Я решил позвонить ей, чтобы хотя бы узнать, нормально ли они добрались обратно.

Я возвращаюсь на кухню, где