от кома в горле. Периодически делала глубокие вдохи, но надышаться не могла. Когда Сергей показался в поле зрения, она поблагодарила всех в своей голове, что наконец-то она отправится домой.

Приехав в полицию, Маша зашла в уже знакомый кабинет со светлыми стенами.

– Здравствуйте! Лейтенат Долгачёв Аркадий Викторович.

В глазах лейтенанта мелькнула паника, он её узнал.

– Здравствуйте!

Он хотел продолжить говорить, но Маша ему не позволила, перебив:

– А я вот заявление приехала писать, – она опустилась на стул, взяла ручку. – Только знаете не о преследовании и угрозах.

Глаза лейтенанта метались с Маши на Сергея и обратно. Нервно сглотнув, он протянул ей бланк. Маша взяла бумажку и продолжила:

– А об изнасиловании.

На несколько секунд в воздухе повисло молчание, можно было услышать, как шумит системный блок под столом, в соседнем кабинете общаются блюстители закона.

– Неожиданно правда?

Маша начала оформлять заявление. Писала быстро, но разборчиво. Глаза лейтенанта остановились на запястьях Маши, которые были покрыты синяками и ссадинами.

– И вы ни за что не угадаете кто это сделал! Тот самый ухажёр, который отправлял мне сообщения сексуального характера и такие же подарки.

С губ Маши сорвался нервный смешок. Она вдруг поняла, что просто в отчаянии. Ей было настолько плохо, что она готова была наброситься на полицейского, отобрать у него пистолет и застрелиться. Но в голове она держала мысль: «Обидчик должен быть наказан, напиши хотя бы заявление!»

– Вы шокированы. А я представляете нет! – ещё один смешок. – Я ведь должна радоваться, он всего лишь ухаживал.

Маша дописала заявление, протянула его лейтенанту и покорно ждала, когда он его оформит. Теперь она знала что в прошлый раз её заявление ушло в мусорную корзину. Также Маша отдала деньги, которые ей сунул в руки Александр. Полицейский видел состояние девушки, бросил быстрый взгляд на Сергея и сказал:

– У нас есть психолог. Я могу вас проводить к нему. Он прекрасно…

– Нет! Спасибо, – Маша встала на ноги и пошла к двери на выход. – Желаю вам прекрасного дня, – она посмотрела в глаза полицейскому. – И никогда не встречаться с безразличием!

Дверь захлопнулась.

Поднявшись в родительскую квартиру Маша, направилась в гостиную, у неё подкашивались ноги, воздуха не хватало. Отец встретил их на пороге, обнял Машу и проводил в комнату. Сергей сел в соседнем кресле, отец сел рядом с Машей, обнял её, завёл разговор с адвокатом. Мама отправилась на кухню за водой, смахивая слёзы с лица.

Маше становилось хуже, у неё кружилась голова, воздуха становилось всё меньше. В панике она встала на ноги, медленно направилась в центр комнаты.

– Маша?

Отец встревоженно встал на ноги.

Она не слышала вопрошания отца. Жадно хватая ртом воздух, озиралась вокруг. Паника росла, ей казалось, что сейчас она задохнётся, в горле стоял неосязаемый ком. Увидев на столе имбирно-лимонную газировку, которую они с отцом пили на днях, Маша схватила её и бросила в стену. Туда же полетели фотографии в рамках. Из горла вырвался первый крик, продолжительный, раздирающий и оглушающий.

Маша хватала всё: телефоны, цветочные горшки, мелкую технику, всё летело на пол, разлеталось на мелкие осколки. Увидев стеклянный столик, девушка вспомнила бар и разбитые бутылки, как Александр хватал её за руки, пытаясь сделать максимально больно. Маша разбила столик голыми руками, хлынула кровь, но она не чувствовала боли. Вырвался ещё один крик, он был сильнее первого, глаза налились кровью, выступили вены на лице и шее, ком из горла сходил на нет, но легче ей не становилось. Она была готова разорвать себе горло и грудную клетку, они ей мешали, не давали вдохнуть полной грудью, успокоиться.

Родители метались в панике, не знали, что делать, отец начал искать успокоительное, мама вызывала скорую помощь. Маша продолжала разбивать вещи, когда они кончились принялась разбивать кулаки о двери шкафа. Отец решился успокоить дочь, пытался схватить за руки, но она вырывалась, на помощь подоспела мама, и вдвоём они наконец-то оттащили Машу от шкафа.

Она упала на пол без сил, продолжала плакать и хватать ртом воздух. Отец обнял Машу, постоянно повторяя: «Успокойся доченька. Успокойся». Маша кричала навзрыд. Крик постоянно обрывался, но она начинала снова.

– Почему я? – сквозь слёзы проговорила Маша. – За что? За что?

У мамы с новой силой пошли слёзы, отец повторял одну и ту же фразу: «Успокойся доченька».

– Как мне это забыть? Не хочу! Я не хочу! Дайте мне заснуть! Я не хочу это чувствовать! Я не хочу!

И опять крик. В голове у Маши повторялись события ночи, она ослепла от них, не видела ничего вокруг, только вспышки воспоминаний.

Она не хотела их видеть. Ей бы забыть навсегда, всё что было, но они остриём боли проходятся по её мозгу, снова и снова показывая ей лицо Александра. Как он нависал над ней, кидал на кровать и на пол, смотрел ей прямо в глаза, его искажённое лицо и широкую улыбку. Дверь с тёмной ночью за ней, до которой она не успела добежать, ей не хватило совсем немного, чтобы оказаться на свободе.

В дверь позвонили. Мама кинулась открывать, но там оказались не врачи, а соседка с нижней квартиры.

– Что у вас происходит? – соседка была растеряна.

Глаза метались из стороны в сторону. Всеми силами пыталась заглянуть в квартиру.

– Ах! Не сейчас, нам не до вас. Уйдите, пожалуйста. Дочери плохо!

– Что случилось? Вызвать полицию?

– Нет, мы ждём скорую. Уйдите!

Дверь захлопнулась. Соседка несколько секунд стояла неподвижно, потом спустилась к себе на этаж, но далеко от входной двери не ушла.

Скорая помощь приехала быстро, Маша всё ещё билась в истерике. Ей поставили укол успокоительного, порекомендовали отвезти её в больницу. Маме и отцу измеряли давление, дали таблеток и уехали. Маша уснула, прямо на руках у отца. Он отнёс её в комнату, уложил на кровать и оставил с мамой наедине. Сам же он ушёл к Сергею, они долго обсуждали всё случившееся с Машей, послушал часть записи. На моменте, когда Маше не удалось сбежать из комнаты и Александр повалив её на кровать начал насиловать, отец расплакался и вытащил наушник из уха.

Сергей ушёл через два часа, рассказал о своих планах, которые они начнут претворять в жизнь через два дня, когда будут готовы все результаты анализов. Проводив его, отец Маши выпил ещё успокоительного, мельком посмотрел на бутылку высокоградусного напитка, но осёкся. Он нужен дочери в трезвом уме и твёрдой памяти, которые алкоголь притупляет.

Маша проснулась утром, около четырёх часов. Голова всё ещё была в тумане, тело