Советское руководство огульно называло «спекуляцией» любое приобретение товаров для перепродажи по более высокой цене и рассматривало подобные действия как преступление. Эту сторону советского менталитета можно объяснить марксистской идеологией (хотя очень немногие марксисты вне России столь страстно и категорически выступали против торговли), однако она, по-видимому, имеет и национальные русские корни[73]. Как бы то ни было, и спекуляция, и моральное осуждение ее крайне прочно утвердились в Советской России.

Кто такие были «спекулянты»? Среди них можно было встретить и преуспевающих дельцов преступного мира, ведущих рос­кошную жизнь и имеющих связи во многих городах, и задавленных бедностью старух, покупающих утром в магазине колбасу или чулки, чтобы несколько часов спустя с небольшой наценкой перепродать их на улице. Некоторые спекулянты в прежние времена занимались легальной торговлей: например, человек по фамилии Жидовецкий, осужденный к восьми годам заключения за спекуляцию в 1935 г., скупал в Москве отрезы шерстяных тканей и возил их для перепродажи в Киев. Другие, подобно Тимофею Дроботу, осужденному в Поволжье за спекуляцию к пяти годам в 1937 г., раньше были крестьянами, которых раскулачивание вырвало из родной почвы и заставило влачить существование отщепенцев, еле сводящих концы с концами[74].

Среди громких дел о спекуляции, описанных в газетах, самое крупное и сложное связано с деятельностью группы людей, якобы бывших кулаков и частных торговцев, развернувшей весьма приличных масштабов торговлю лавровым листом, содой, перцем, чаем и кофе, используя связи и точки в ряде волжских и уральских городов, а также в Москве и Ленинграде. Один из участников группы в момент ареста вез 70000 рублей, другой, как говорили, сколотил на этом деле в общей сложности свыше 1,5 млн рублей. Кустари из Дагестана Нажмудин Шамсудинов и Магомет Магомадов находились на низшей ступени по сравнению с бакалейной шайкой, но и у них были при себе 18000 руб., когда их арестовали за нарушение общественного порядка в ресторане в Грозном, столице Чечни, а кроме того, они только что отослали домой еще 7000 руб.[75]. Многие провинциальные спекулянты, чтобы приобрести товар, просто садились на поезд до лучше снабжаемых Москвы или Ленинграда и покупали его там в магазинах. Группа из 22 спекулянтов, в 1936 г. представшая перед судом в Воронеже, использовала этот метод, открыв легальную мастерскую по пошиву одежды для прикрытия перепродажи полученных таким образом товаров, среди которых на момент ареста группы находились 1677 м. ткани, 44 платья, а также 2 велосипеда, множество пар обуви, грампластинки и какой-то резиновый клей[76].

Однако в хорошо поставленном, с размахом ведущемся деле использовались более эффективные методы получения товара, нежели обычное приобретение его в государственных магазинах в числе других покупателей. Крупные дельцы зачастую имели «связи» с директорами магазинов и складскими работниками (или являлись директорами магазинов сами) и систематически забирали товар с заднего хода. Директор магазина и другие торговые работники могли участвовать в деле непосредственно, как, например, коммерческий директор ленинградского магазина одежды, которого судили за то, что он возглавлял шайку спекулянтов, получавшую товар прямо со склада магазина. Впрочем, в данном магазине не один коммерческий директор был связан со спекулянтами. Один из продавцов и начальник отдела пожарной охраны, например, заранее давали знать профессиональным спекулянтам, когда поступит товар, и пропускали их без очереди, зарабатывая на этом каждый раз по 40-50 руб.[77].

Подобные случаи иллюстрирует серия из трех карикатур под общим заголовком «Фокусник», напечатанная в «Крокодиле». На первом рисунке изображен открытый ларек, полный товаров, на втором — ларек закрыт на ночь, на третьем — он же на следующее утро, открытый и пустой. «На ваших глазах я запер ларек на ночь на замок, — говорит фокусник. — Наутро я его открываю. Алле гоп!.. А ларек совершенно пуст. Ничего фантастического: исключительно ловкость рук и очень много мошенства»[78].

Любой, кто работал в торговле, считалось в народе, имел то или иное отношение ко второй экономике или по крайней мере злоупотреблял своим преимущественным доступом к товарам. Подобное мнение отражено во многих шутках «Крокодила». На одной карикатуре, например, мать говорит дочери: «Все равно, милочка. Партейный ли у тебя будет или беспартейный, лишь бы в ЗРК служил». На другой — работник кооперативного магазина в смятении взирает на поступившую партию рубашек: «Что делать? Как распределить? Получил 12 рубашек, а членов семьи у меня только 8»[79]. Неудивительно, что работников кооперативных магазинов часто судили за спекуляцию.

Нередко со спекуляцией была связана также работа проводника на железной дороге. Например, проводник Сталинской ж.-д. в Донбассе закупал обувь и различные промышленные товары в Москве, Киеве и Харькове и распродавал их в пути. Другой проводник «забирал в области ткани у людей, работавших на текстильных фабриках. Он ездил также поездом в Шепетовку, расположенную вблизи границы, и доставал там товары, переправленные контрабандой через русско-польскую границу». Возможными спекулянтами считались работники бань и шоферы (которые могли использовать служебные машины, чтобы ездить по колхозам и скупать их продукцию для продажи в городе). Мелкой спекуляцией занимались многие домохозяйки, отстаивавшие очереди в государственных магазинах и закупавшие такие товары, как одежда и текстиль, для продажи на рынке или соседям. Так, например, по словам газет, домохозяйка Остроумова регулярно спекулировала тканями. За один раз она покупала лишь 3-4 м., но при аресте в ее квартире в чемодане обнаружили 400 м. ткани[80].

Квартира часто служила местом перепродажи товаров[81]. Соседи, зная, что некое лицо (обычно женщина) имеет определенный товар или может достать его, наведывались вечерком посмотреть, что у нее есть. Подобные сделки, как и многие другие операции в сфере «второй экономики», рассматривались с совершенно противоположных позиций их участниками, видевшими в них дружескую услугу, и государством, считавшим их преступлением. Популярностью у спекулянтов пользовались также железнодорожные вокзалы и магазины, перед которыми уличные разносчики сбывали товары, купленные ранее внутри.

Но главным местом спекуляции был, по-видимому, колхозный рынок. Здесь нелегально или полулегально торговали всевозможными вещами: сельскохозяйственной продукцией, купленной у крестьян посредниками, промышленными товарами, украденными или приобретенными со складов магазинов, поношенной одеждой, даже карточками и фальшивыми паспортами. Закон разрешал крестьянам продавать на рынке их собственную продукцию, но запрещал другим лицам делать это вместо них, хотя зачастую для крестьян это было удобнее, чем торчать целый день на рынке. Репортаж из Днепропетровска так описывает этот процесс: