на значительной территории Ольгинского и части Никольск-Уссурийского и Иманского уездов была восстановлена власть Советов. 20–22 мая в урочище Анучино прошёл I повстанческий съезд трудящихся Приморской области, на котором присутствовало 37 человек. Для руководства действиями партизанских отрядов был создан Центральный Временный военно-революционный комитет Приморской области.

27 июня – 3 июля 1919 года в селе Сергеевка состоялся съезд трудящихся Ольгинского уезда, который, призвав продолжать борьбу с колчаковцами и интервентами, избрал исполком уездного Совета во главе с левым эсером И.В. Слинкиным. Был создан объединённый партизанский штаб, С.Г. Лазо стал командующим всеми партизанскими отрядами Приморья. Съезд обратился к консульскому корпусу Владивостока с протестом против интервенции стран Антанты. Ответ был своеобразным: в июле 1919 года в партизанские районы были направлены карательные экспедиции. Только в Сучан прибыло около 8 тысяч японцев, американцев и колчаковцев. Конечно, отряды партизан не могли противостоять соединённым силам интервентов и белогвардейцев. Дальнейшая борьба шла с переменным успехом: карательные отряды уничтожали партизанские базы, а оставшиеся в тайге «народные мстители» совершали диверсии на железной дороге и отдельные нападения на гарнизоны.

Чехословацкие легионеры в обществе владивостокских дам. Из собрания Мерилла Хаскелла (США)

Резко обострило отношения колчаковских властей с населением право «при необходимости» реквизировать и конфисковывать материальные ценности, данное частям войск. Военные командиры этим широко пользовались, и узаконенное ограбление населения приняло массовый характер. В конце концов адмирал Колчак издал по этому поводу приказ от 6 мая 1919 года, в котором предписывалось «установить порядок оплаты населению за забираемые продукты, фураж, подводы и проч.». Тогда же приказ начальника штаба Верховного главнокомандующего генерал-лейтенанта Дитерихса свидетельствовал: «На территории тыла… проявляемые чинами отрядов насилия и жестокости над мирными жителями, незаконное и несправедливое отношение к ним, постоянное нарушение их имущественных прав некоторыми начальниками не только не пресекаются, но даже поощряются…». Называя такие действия недопустимыми, Дитерихс также требовал «не допускать намеренного в виде кары сжигания деревень».

Очень сложным продолжало оставаться экономическое и особенно финансовое положение на территории российского Дальнего Востока. После установления колчаковской власти в Приамурье имели хождение все выпущенные до этого знаки оплаты. Однако в Маньчжурии, где в основном осуществлялись закупки продовольствия и других товаров, охотнее всего брали царские, с меньшим желанием – керенские ассигнации и совсем не признавали советские. Временное Сибирское правительство приступило к выпуску собственных кредитных билетов и казначейских знаков («сибирок»), но их не хватало. 25 февраля 1919 года было решено приступить к «изъятию из обращения советских бон, допущенных правительством к временному обращению в Амурской области и части Приморской, путем обмена их на общегосударственные денежные знаки, по возможности, мелких купюр». Однако ввести единую валюту, пользующуюся доверием населения, колчаковскому правительству не удалось.

Поэтому не только местные власти, но даже и отдельные организации вводили собственные знаки оплаты, тем самым ещё больше ухудшая финансовую ситуацию. Осенью 1918 года существовавшее в Благовещенске Амурское правительство успело выпустить областные и городские разменные билеты. В 1918–1920 годах в Харбине выпускались боны Русско-Азиатского банка («хорватовки») специально для полосы отчуждения КБЖД. В 1919 году в крае имели хождение временные квитанции уполномоченного по делам снабжения Приамурской области, «земские марки» Амурского земства, свои денежные знаки и чеки выпускали в 1919–1920 годах Торговый дом Кунст и Альберс, Благовещенское отделение Госбанка, Николаевское-на-Амуре общество взаимного кредита, различные кооперативы. Разменные знаки оплаты стали вводить владельцы ресторанов, парикмахерских, даже бань. Например, ресторан «Золотой Рог» во Владивостоке выпустил знаки 50-, 100- и 150-рублёвого номинала.

Британский крейсер «Карлайл» в бухте Золотой Рог. Из собрания Мерилла Хаскелла (США)

Резкое обесценивание дензнаков Временного Сибирского правительства создавало на местном рынке благоприятную ситуацию для валюты других стран. В 1918–1919 годах во Владивостоке открыли свои отделения Китайский промышленный и Индо-Китайский банки, английский Гонконг-Шанхайский банк, американский Национал-Сити банк, Канадский государственный банк, японские Чосен-банк, Спеши-банк и Мацуда-банк, французские и другие иностранные банки. Их активность и валютные спекуляции ещё в большей степени подрывали доверие к российской валюте, особенно к «сибиркам». В Маньчжурии с января по май 1919 года цены на зерновые возросли на 175–200 %, мясо – на 425–440 %, сахар – до 500 %, на растительное масло – в 2–3 раза.

Американские солдаты и офицер французской армии во Владивостоке, 1919 г. Из собрания Мерилла Хаскелла (США)

16 октября 1919 года Правлением Общества КВЖД был издан приказ о переводе с 1 ноября всех тарифов дороги на исчисление в золотом рубле. Кроме золотой монеты, допускалась оплата «романовскими» деньзнаками, разменными бонами КВЖД и Русско-Азиатского банка по периодически устанавливаемому курсу, использование «сибирок» и «керенок» вообще не предусматривалось. Однако вскоре пришлось ввести приём и этих дензнаков. Был установлен курс одного золотого рубля в 1100 «сибирских», вследствие чего за несколько дней цены на товары поднялись в 2–3 раза, а китайская зерновая биржа приостановила сделки на экспорт. Последствия финансового кризиса коснулись всего населения полосы отчуждения КВЖД, Маньчжурии и русского Дальнего Востока. В декабре 1919 года последовало решение об отмене обязательного приёма сибирских знаков, в результате чего резко обострилась нехватка «романовских» денег, и служащие КВЖД потребовали от управления выплаты жалованья в золотых рублях…

Между тем колчаковские власти при поддержке союзников продолжали укрепляться в военной области. Приказом генерала П.П. Иванова-Ринова от 30 апреля 1919 года Уссурийская конная бригада была переименована в Уссурийскую отдельную бригаду в составе Приморского драгунского и Конно-егерского полков. Ввиду командирования генерала П.П. Иванова-Ринова в ставку Верховного правителя 6 мая 1919 года генерал Д.Л. Хорват был назначен командующим войсками Приамурского военного округа. В июле 1919 года VII Войсковой Круг Уссурийского казачьего войска объявил призыв казаков сроков службы 1916 и 1917 годов. На должность командующего войсками Приамурского военного округа и главного начальника Приамурского края 18 июля 1919 года адмирал Колчак назначил генерал-лейтенанта С.Н. Розанова, а его помощником с производством в генерал-майоры – атамана Г.М. Семенова.

Бронепоезд «Калмыковец». Из собрания Мерилла Хаскелла (США)

Генерал Розанов прибыл во Владивосток 7 августа. С 14 сентября 1919 года Приамурский военный округ по его приказу был разделен на 4 военных района: Владивостокский, Никольский, Хабаровский и Николаевский. Морские силы на Дальнем Востоке с весны до конца 1919 года в основном были заняты перевозкой войск к различным пунктам побережья для борьбы с партизанами. Генералу Хорвату приказом Колчака от 30 сентября 1919 года предоставлялись права командующего войсками военного округа на всей территории отчуждения КВЖД. Приказом по