— М. С подробностями?

— А как же!

— Знаешь, когда я понял, что ты мне нравишься?

— Когда?

— Помнишь день рождения Сан Саныча, когда его друг притащил с собой шоколадные кексы с сюрпризом?

— Такое сложно забыть. И как он додумался добавить в них травку?

— Да, вот он нас всех подъебал не слабо.

Их тогда так размазало и жестко пробило на хавчик, что со стола смели буквально все, даже засохшие пряники.

И вот, разморенные и расслабленные Андрей и Лера оказались наедине на открытом балконе, лёжа на полу, рассматривали звезды. Говорили на разные темы, потихоньку сближаясь, выясняли причины обид и недомолвок, открывая свои души друг другу.

— Помнишь, что я тебе сказал в тот вечер?

— Что хочешь себе такую жену, как я… Ты про это?

Кивок.

— Что? Я думала, что ты пошутил…

— Я тоже так сначала считал. А когда увидел тебя в свадебном платье — пропал. Ты была такой нежной и неземной, как сладкий мираж. Я ещё подумал, что это не Влад недоумок. А я.

— Почему?

— Таких как ты, не бывает, Лер.

— Но я же здесь. Перед тобой.

— Порой сомневаюсь. Вдруг все же мираж.

— Но это не так.

— Докажи. Поцелуй меня, Лер…

* * *

Она на секунду теряется.

Получается, если Андрей говорит правду…то сколько же лет он не может забыть о ней?

Если это действительно так, то получается — 7 лет.

И если он столько лет сдерживал свои чувства, то, скорее всего, это не банальная симпатия, а нечто большее. Так?

Что же ты на самом деле чувствуешь ко мне, Шумов? И почему столько лет молчал?

Ах, да, Богатырева, как ты могла забыть, ты же была замужем!

Всего каких-то два месяца назад она была замужем за Быстровым и ничего не подозревала о чувствах Андрея.

От собственных догадок ее оглушило и слегка затошнило.

Лера с трудом сглотнула. Подняла глаза на Андрея. Сдавленно выдохнула, встречаясь с ним взглядом.

Неужели ты всегда так на меня смотрел, и мне не казалось?

Неуверенно облизала губы, замечая, как взгляд Шумова начинает чернеть.

— Ле-е-ера… — протянул с предупреждением.

— Андрей…ты что… 7 лет молчал?

— Да. — очень хрипло.

— Боже…Как? Что?

— Лер, посмотри на меня. Посмотри. — требовательно.

— Это все меняет!

— Нихрена это не меняет. Я люблю тебя, Лер. Я так долго молчал об этом, что сейчас взорвусь. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива со мной, слышишь?

— Да.

— А теперь, умоляю, поцелуй меня, Тучка. Или я сам тебя поцелую.

Ее мягкие губы касаются его подрагивающих.

Несдержанный стон, похожий на рык, вырывается из него, подталкивая Леру углубить поцелуй.

Полет. Шумов подхватывает ее под ягодицы и куда-то несёт.

Горячие руки держат её как самую большую драгоценность в мире. Его поцелуи сводят с ума. Тихие признания, что вырываются из него в перерывах на поцелуи, кружат голову. Шумов сносит её своим напором и жаром.

Он усаживает её. Она на чем-то сидит. Его требовательные прикосновения заставляют бедра сжиматься. Трусики мокрые в хлам. Она пьяная от поцелуев и его губ.

Андрей втискивается между ее бедер, в порыве стягивая с себя футболку.

Её свитер летит следом.

Разгоряченная и возбужденная, подставляет шею и грудь под его губы.

— Ты чертовски красивая! Скажи, что моя… — рычит Шумов.

— Твоя… — шепчет онемевшими от поцелуев губами.

Теряется. Вспыхивает, когда его пальцы скользят по обнаженному бедру. Ноги подрагивают от нетерпения и адреналина.

Когда он успел стянуть с нее джинсы?

— Мокрая… — урчит удовлетворенно Андрей, надавливая пальцами.

— Шу-у-ум… — вспыхивает смущённо.

— Ты решила меня добить? Продолжай, у тебя получается.

Жаркий поцелуй выбивает оставшийся кислород из легких. Андрей освобождает эрегированный член из домашних шорт, сдвигает её трусики в сторону. С чувством трется у входа. И не успевает Лера вдохнуть, как он резко толкается внутрь на всю длину, выбивая из неё сладостный стон.

— А-а-а-хх!

— Если ты и дальше так будешь стонать, я кончу быстрее, чем ты успеешь сделать что-то еще. — рыкнул Андрей, прикусывая и оттягивая нижнюю губу Леры.

— Я…сама…сейчас кончу-у-у.

Мощный толчок бёдрами. Ещё и ещё. Тугой узел внутри живота сжимается, обещая вот-вот взорваться. Неосознанно Лера сжимает бедра крепче вокруг Андрея.

Грудь тяжелеет. Соски становятся острыми, как два башенных пика. По коже бегут мурашки.

— Я…не могу больше…

— Сейчас, родная, сейчас. — шепчет, успокаивая.

Поцелуи двигаются то вверх от груди, пойманной им в плен, то опускаются вниз к ее губам, сменяясь с нежных на более острые, жадные. Местами он оставлял следы от укусов, как метку, которые после довольно зализывает. Рычит от удовольствия, продолжая вколачиваться. Каменный член двигается уверенно, заходит на всю длину, как заведенный.

В каждом его слове, в каждом взгляде на ее обнаженное тело есть что-то устрашающее, но больше горячее, порочное.

Свободная рука оказывается на ее талии, чтобы обездвижить. Шумов углубляет поцелуй. Его язык берет на себя инициативу, унося их куда-то в космос. Лера дрожит от наслаждения. В животе тяжелый и сладкий клубок становится больше. По телу проносится судорога.

Он отрывается от нее на секунду. Добивает своим признанием.

— Люблю тебя.

Лера ещё раз вздрагивает и кончает, рассыпаясь на миллион осколков.

Приходит в себя, когда чувствует что-то тёплое на животе и бёдрах.

И снова его взгляд: оголенный, открытый. Смотрит на нее с надеждой и нежностью, что щемят грудь, подгоняя слезы к глазам.

Глава 14

ЭТО НЕ ТО ЧЕМ КАЖЕТСЯ

* * *

Пару секунд на то, чтобы отдышаться. К Андрею возвращается контроль над телом и мозгом.

Но тебе, моя хорошая, я в себя прийти не дам. А то ты сбежишь от меня, а у меня в планах сегодня: тискать, целовать и ласкать твоё нежное и податливое тело.

В идеале — уговорить остаться со мной на ночь.

Наливная, полная грудь с роскошными розовыми сосками, что на вкус оказалась вкуснее всех сладостей мира, неровно колышится, гипнотизируя Шумова.

Андрей про себя облизнулся.

Лера нужна ему.

Дьявол!

Нужна, как кислород.

И если он сейчас позволит ей уйти, то Тучка вновь спрячется от него в свой бронированный панцирь.

— Кажется, мне надо в душ.

— Неправильно, Тучка. Не тебе — нам!

И не дожидаясь, пока к Лере вернется способность к самоанализу, Андрей утаскивает ее под теплые струи воды.

Искупал ее, как ребенка, нагло ощупав каждый изгиб и округлость. Замотал в пушистое полотенце. И нежно чмокнул в губы.

Лера притихла. Страшно было представить, какая баталия развернулась в ее голове.

— Лер, останься со мной сегодня.

— Мне надо домой.