Сашка аккуратно прислонил девушку к стене, а сам принялся рыться по карманам в поисках электронной карточки-ключа от номера.

– Слушай, а ты чего так раскачиваешься? Неужели тебя один бокал так зацепил? – подозрительно глядя в хитрющие Ёлкины глаза, поинтересовался Женька.

Шурик тем временем карточку нашел и занялся открыванием дверей.

– Нет, конечно. Балуюсь я. У меня к вам дело есть деловое.

Очень телохранители это словосочетание «дело деловое» не любили. Обычно после этих слов у их подопечной какая-нибудь навязчивая идея рождалась. Типа «А давайте спасем детей Африки» или «Чего-то мы давно над Анджелкой не прикалывались». Хуже было, только если эта фраза начиналась задумчивым «Вот что, мужики…». После такого обычно всё совсем криминально становилось.

Но, поскольку заветного про «мужиков» не прозвучало, телохранители не особо напряглись и проследовали за девушкой в номер. «Дела деловые» обдумывать.

– Может, кофейку в номер закажем? С печенюхами? И курицы какой-нибудь заодно попросим принести, – начала издалека Ёлка.

Ибо не дура она была, знала, что за едой ее телохранители сильно расслабляются и теряют бдительность. Вот и на этот раз дешевый номер «напоить-накормить, потом дела обсуждать» прокатил «на ура».

Женька метнулся к телефону, связался с рестораном, озвучил в трубку их гастрономические предпочтения и после этого развалился в большом удобном кресле.

Кстати, что-что, а мебель в гостинице была действительно удобной. Не такой, как обычно в современных отелях, – дико модной, но корявой и бесполезной, а вальяжной, чуть старомодной и очень уютной.

Сашка устроился на диване, вытянул ноги и довольно заулыбался. Мол, хорошо, сейчас покушать принесут. Нормально все!

Расслабились телохранители.

А зря.

– Вот что, мужики… – подперев своей хрупкой спиной дверь, затянула тоскливую песню цыганка.

Накрылся спокойный вечер. Начинаем развлекаться и выполнять странные прихоти неспокойной девушки Ёлки.

– Эл, ну вот чего ты лезешь? Полиция без тебя прекрасно разберется! – понимая, куда ветер дует, попытался вразумить ее Сашка.

Не помогало. Так же, как полтора часа назад при разговоре с детективом, когда он осторожно наступал ей на ноги и деликатно покашливал, а она ничего этого не замечала, так и сейчас напрямую высказанные здравые мысли до цели не дошли. Эллу Александровну несло, как застоявшийся локомотив. Напролом и на всех парах.

Кстати, детектив его попытки достучаться до разума хозяйки заметил и очень веселился, наблюдая, как Элка все старания телохранителя игнорирует.

– Возвращаясь к мелочам… – проводив взглядом удаляющегося Каца, Ёлка повернулась к детективу: – Вы знаете, что мне бармен поведал? Жан, когда мы с ним до вашего прихода сплетничали, сказал, что вчера ближе к вечеру в бар спустилась мадемуазель Белла и хлестала любимую «Кровавую Мери». Он еще удивлялся: тетка неслабо вылакала крепкого спиртного, а у нее только щечки разрумянились. Прошу заметить, нам она по ушам ездила, что из номера ни разу не выходил. Врала старушка!

– Элла, позвольте узнать, откуда у вас такое потрясающее знание французского жаргона? – Детектив смотрел на Ёлку с таким восхищением, словно она ему сейчас теорию относительности на пальцах объяснила.

– Позорище ты наше… – пробормотал себе под нос Женька.

А Сашка этот его стон машинально на французский перевел. Ну, сложилось у них так – если Женька говорит по-русски, Сашка это все детективу на языке Гийома Аполлинера пересказывает. Это называется – сработались.

– В детстве мне периодически приходилось выслушивать недовольство одной пожилой дамы, для которой французский был практически родным. В своих высказываниях старушка иногда заходила довольно далеко, и то, что в силу воспитания она не могла себе позволить выразить простым русским языком, обрушивалось на меня во французском исполнении. А я девушка сообразительная. Вот и нахваталась.

Ну не рассказывать же этому типу в подробностях про регулярно выводимую из себя ужасным поведением внучки и ее подруженции бабушку Леви? Долго это, да и ни к чему.

Похоже, объяснение Элки детектива устроило. Он удовлетворенно кивнул и без всякого смыслового перехода вдруг взъерепенился:

– Почему, почему вы мне сразу не сообщили, что бармен видел Беллу днем в баре? Во сколько это было? Как она была одета? Что имела при себе из вещей, я имею в виду – сумку или еще какие-нибудь предметы? Зачем вы утаили от меня эту информацию?

Он так агрессивно накинулся на девушку, что телохранители оскалились. Еще не хватало, чтобы на нашу красавицу какие-то лягушатники нападали! И, похоже, детектив понял, что чутка погорячился. Он резко сбавил обороты.

– Вы же не можете не понимать, насколько это важная информация, – мягко пожурил девушку полицейский.

– Но меня никто об этом не спрашивал, – пожала плечами Элла. – Как только в моей голове сошлись все параллели – я тут же все вам рассказала. А еще надо проверить, действительно ли Ларски публиковала разоблачительные статьи про месье Нахимова. Нам тут с вами его жена рассказывала про коварство и клевету журналистки, в то время как на самом деле российская пресса изнывает от невозможности разоблачить махинации мэра Черноморска. Никто так и не смог накопать компромат на этого замечательного человека, чиновника с честной душой и чистыми руками. Сашк, я правильно все рассказываю?

Телохранитель солидно кивнул, подтверждая слова работодательницы. А ту продолжало нести! Сыщиком она себя почувствовала. Настоящим, опытным и крайне в хозяйстве полезным.

– Вообще-то, я могу по своим каналам выяснить, когда именно, в каких журналах и какого рода гадости о присутствующих здесь людях писала Ларски. Понимаю, что для французской полиции сделать то же самое не составит никакого труда, но все же существует опасность что-то пропустить, потерять из вида. Опять же – проблемы перевода, время потеряем. А мне это все особого труда не составит.

Тут Элка и получила первый ощутимый пинок в ногу. Сашку можно было понять – это только звучит очень красиво и благородно: «Ах, давайте я этим займусь, ох, не нужна ли вам моя помощь?» На деле же все будет выглядеть совершенно иначе: «Саш, посмотри, Женька, поищи!» В понимании Элки, использование рабского труда подчиненых еще никто не отменял.

Детектив это все просек и хихикнул. Чуть смущаясь, по-мальчишечьи пряча улыбку…

А Эллу Александровну все несло. Она дарила окружающим счастье и благословенное избавление от лишних проблем, создавая проблемы близким людям – телохранителям. Они ж ей во многих смыслах очень близкими были.

– Я лично и французская полиция в моем лице были бы крайне признательны вам за помощь! – мило улыбнувшись, склонил голову детектив.

Женька был готов руку дать на отсечение, что в этот момент француз откровенно ерничал. Но Элка этих тонкостей не замечала, она продолжала наслаждаться ролью доброй феи: