Но и без неё магов, чтобы идеально провести ритуал, у нас хватало.

Бланш помогала поддерживать жизнь пациента, пока в этом была необходимость. Кристина под моим руководством замедляла все процессы в организме Николя, погружая того в некоторое подобие криосна.

Октавия следила, чтобы его нервная система оставалась в полном спокойствии. Ну а я контролировал сам переход.

На всё про всё у нас ушёл примерно час. Даже я не ожидал, что всё получится настолько быстро.

Оставалось проверить как хорошо нам удалось сохранить его мыслительные способности.

Жаль, с нами не было Линды, чтобы задать ему какой-нибудь заковыристый юридический вопрос.

Но вместо этого мы расспросили его обо всём, чем он здесь занимался.

И через несколько минут знали все его планы, все пароли от его техники, сейфов и банковских ячеек. В том числе от того самого личного счёта Катарины, с помощью которого он планировал расплатиться со Штайгерами.

Всё это он нам выложил также, как и имена тех Вийонов, которые вступили с ним в заговор с целью поживиться остатками богатств клана.

Разумеется, теперь он не мог мне врать и признавался во всём без каких-либо попыток выкрутиться и перевернуть ситуацию в его пользу.

Мёртвому, хоть и сохранившему все знания и воспоминания, это ни к чему.

К тому же, как и всякий мёртвый слуга, Николя приобрёл безусловную лояльность ко мне, как к своему создателю. И больше никоим образом не мог интриговать против меня.

Сплошные плюсы. Оставалось только вернуть под наш контроль все ресурсы, которые он собирался прикарманить. А так как шататься по банкам лично я не собирался, то доверил это Бланш. В конце концов, я и так разобрался с этой проблемой за неё. Пусть теперь и сама побегает.

Впрочем, с её стороны не возникло никаких возражений. И она с энтузиазмом приказала нашему новому юристу, словно собачке:

— Николя, за мной!

Она радостно бросилась к выходу, но ревенант-таки сумел испортить ей настроение:

— Да, госпожа-колхозница, — смиренно отозвался он.

— Я… — задохнулась от возмущения Бланш, — я запрещаю тебе называть меня колхозницей!

— Конечно, королева безвкусия, — мгновенно нашёлся он.

— Макс, прикажи ему не обзываться! — взмолилась Вийон.

— Почему ты оскорбляешь Бланш? — заинтересовался я, — ведь я не давал тебе такого разрешения.

— Увы, господин, — развёл руками мой новый мёртвый слуга, — моя главная базовая установка состоит в том, чтобы всегда говорить вам и вашим союзникам правду. А правда в том, что выглядит она чудовищно.

В итоге, Бланш пришлось смириться. С базовыми установками не шутят, это может нарушить нормальное существование ревенанта. К тому же это был единственный недостаток, который в нём обнаружился.

Хотя Октавия наоборот развлекалась вовсю и сочла это достоинством нашей новой «поделки».

От этого небольшого представления меня отвлёк звонок.

В поместье явился курьер. Причём, он искал вовсе не бывших его владельцев, а меня.

Сопровождал его Симон, что впрочем, добавляло только больше вопросов, ведь мой новый ученик до сих пор не знал, как меня зовут.

Я вышел к ним навстречу.

Глава 11

— Что случилось? — вышел я на крыльцо поместья.

Пускать чужаков внутрь нашей временной базы я не собирался. Особенно, пока не выясню, что им вообще надо.

Я, как и мои спутницы, всё ещё были под маскировкой Октавии, так что я полагал, что ищут именно мою новую личность, а не Рихтера.

В принципе, Симон так мне и сказал, когда привёл с собой этого курьера. Мол, Мастер, похоже, что требуетесь именно вы.

Увидев меня, посыльный достал из-за пазухи большую фотографию и начал с ней сверяться. Убедившись в стопроцентном сходстве, он протянул мне конверт, поклонился и сразу же ушёл.

Заинтригованный я изучил печать и обратный адрес.

Конверт выглядел изящно, я бы даже сказал «вычурно» и я сначала подумал, что это какое-нибудь объявление клановой войны.

Но письмо мне отправил один из городских чиновников Вийон-де-Тур. А внутри лежало приглашение посетить ратушу в которой и заседало правление города:

«…чтобы обговорить все нюансы вашего участия на „Балу Клинков“.»

Именно эта причина значилась главным поводом для приглашения, а именовали меня просто «Загадочный Мастер».

Я перевёл взгляд на Симона. Мой ученик весь аж светился от радости.

Мне даже не нужно было спрашивать, каково его участие во всей этой истории, он сам всё выложил.

Оказывается, что с того момента, как я одолел его и других дуэлянтов, то попал в местный рейтинг.

Правда, никто не знал как меня зовут, однако местных это не остановило, так как вполне укладывалось в «рыцарские обычаи». Так что с легкой руки Симона, который приложил немало усилий ко всему этому безобразию, я и фигурировал в рейтинге под именем «Загадочный Мастер».

— Я занимаю четвёртое место в рейтинге, — сказал Симон, — так что, конечно, слежу за ним. И пропустить то, что все вас разыскивают, никак не мог! Так что я рассказал, как именно можно передать вам письмо.

Он был так собой горд, что даже не хотелось его ругать. Однако, я всё равно должен был его предупредить, что подобная инициатива может быть наказуема.

— Симон, — строго сказал я, — в следующий раз, сначала поинтересуйся, хочу ли я, чтобы меня нашли и что-то мне вручали.

Всю радость с его лица сразу же будто смыло водой.

— Простите, Мастер, — повесил он голову, — я был слишком самонадеян. Я запомню этот урок.

Я решил, что для первого раза достаточно и не стал и дальше обвинять его в этой ошибке. Тем более, что конкретно в этом случае никаких проблем нам это не прибавило.

Так что, когда Симон понял, что я не зол, то осторожно спросил:

— Мастер, но вы ведь пойдёте на Бал Клинков? Он состоится как раз сегодня вечером! Нельзя такое пропускать, раз вы всё ещё в Вийон-де-Тур!

Мы вошли в поместье, и этот разговор уже слышали Бланш и Октавия.

Разумеется, наша княгиня никак не могла оставить такую новость без комментариев.

— Макс, давай сходим! Это ведь не только развлечение, но, в некотором роде, политическое мероприятие. Там будут все важные люди города!

Октавия хмыкнула:

— А ты разве не должна уже быть в банке? Дотянешь, что кто-нибудь опять умыкнет твои коины.

— Да бегу я уже! Просто надо было разобраться с этим… Николя, — прошипела она, — чтобы не ляпнул ничего лишнего при людях.

Николя же флегматично заметил:

— Не тратьте время, мадемуазель вульгарность, у меня богатый словарный запас. Вряд ли у вас получится запретить мне использовать каждое из слов, которые я мог бы к вам применить.