Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Туманов выпал из этой реальности.
Очнулся, понял, что он лежит на чем — то мягком. Такого траходрома он не видел в своей жизни. Огромная, просто преогромная кровать, что не видно края. На нем скачет блондинка, запрокидывает голову, выгибается, снова ее прелести трясутся прямо над лицом Туманова. Он поднимает обе руки и жадно мнет их, получая огромное удовольствие, заводя Минченко еще больше, она ускоряет темп. Уже не стонет — кричит, хрипит, бьется бедрами о его пах, резко насаживается на стоячую дубинку, и поднимается, выпуская оружие почти полностью из горячего плена своего тела. Садится снова на всю длину, замирает, дрожь сотрясает полные бедра, она падает на грудь Романа и затихает, тяжело дыша.
Поднимает голову и сморит пьяным взглядом в черные безумные глаза любовника. В них столько похоти и желания, он еще не кончил в отличие от этой безумной амазонки. Улыбка на лице блондинки широко разъезжается в стороны, придавая кровожадное выражение. Хищница, натуральная львица. Рома смотрит с восхищением, где — то на задворках его сознание пищит, об опасности, но он загоняет его еще дальше, сейчас на первом месте у него влечение к роковой красотке.
— Еще — выдыхает ему в рот блондинка. Все та же хищная улыбка на губах, дерзкий взгляд. Не дождавшись его реакции, женщина начинает сползать по нему вниз, скользить своим острым язычком по груди беря направление в пах. — Мммм — амазонка игриво усмехается, и водит бровями, призывно стреляет глазами. Ее губы прямо над стоящим членом — вкусняшка — шипит змеей, облизывает губы, широко открывает рот. Рома закатывает глаза от удовольствия, его член погружен в теплое горло Минченко, еще немного, и его взорвет в удовольствии.
Мир вокруг кружится, мужчина расфокусированным зрением ловит быстро ходящую блондинистую голову, и кажется, теряет сознание бурно кончая.
Рома подскакивает на матрасе, хватается за горло. Он только что, громко кричал во сне от удовольствия, так, что даже проснулся. Озирается по сторонам, Наташа рядом, на своем месте, он испугано всматривается в ее безмятежное лицо. Туман снова изменял ей, пусть и в другой реальности, но это все, было так правдоподобно, что мужчина ужаснулся.
— Боже — проводит рукой по лицу, словно снимая маску сна.
Роман встряхивает голову, изгоняя из нее образ объезжающей его амазонки. Душ, Туманову срочно нужен холодный душ, только это ему сейчас поможет избавится от наваждения, проникнувшего в мужчину через этот странный сон.
14
Да что же это такое, Роман скривился, как от зубной боли. Сегодня весь день его преследовал образ обнаженной наездницы. Он ходит с женой по торговую центру, у Наташиной матери скоро день рождения, подыскивают Марине Владимировне подарок. Стоит только немного отвлечься, как перед глазами встают большие полушария с призывно стоячими сосками, или губы, растянутые в порочной улыбке, посылающие ему воздушный поцелуй.
Бляяя! Член напрягся, причиняя дискомфорт при движении. Что мать твою с ним происходит? О чем он думает? Отчего Минченко снова вернулась в его мысли, он ведь напрочь забыл о ней, отдался новому витку романтических отношений со своей Мирошкиной.
Долбанный сон, надо же было такому присниться!!!!!!!!
— Рома — голос супруги отрезвляет, Наташа тревожно вглядывается в его глаза — Что с тобой? — Сжимает его плечо ладонью, и мягко улыбаясь говорит — зову тебя, зову, а ты не реагируешь.
— Прости — Рома сосредоточился на губах жены, но взор упорно видел приоткрытый в экстазе рот, другой женщины. Разозлившись на себя, тряхнул головой, сгоняя застилавший сознание морок. — Задумался.
— А я платье купила, красное — похвасталась Наталья, соблазнительно улыбаясь, в глазах играли хитринки — то — провела указательным пальцем по его щеке, Рома тут же среагировал, прижав к себе жену — что тебе понравилось.
— Умница моя — Туманов вмял Наталью в свою крепкую грудь, накрыл рот поцелуем, не давая жене пространства на сопротивление. Наташа поддалась его порыву, и все же расслабилась. Понятливая женщина, самая лучшая на Земле, как только вернутся домой, он покажет ей всю силу своей любви.
Мелодия будильника прорезала слух, веки с трудом открылись. Казалось, он только лег спать, и через секунду наступило утро. Бред какой — то. Голова тяжелым грузом давила к полу, как с похмелья, а Рома то и не пил давно, как съехал с квартиры бабы Маши, так ни капли алкоголя в рот не брал.
Сидит сонный на кровати, пытаясь понять, что с ним.
Наташа уже поднялась, накидывая халат повернулась к кровати, уставилась на мужа, сканируя тяжелым взглядом.
— Ты чего? — повернул неподъемную голову в сторону Тумановой.
— Ты плохо выглядишь — села на край постели, тревожно вглядываясь в изможденное лицо. — Беспокойно спал, — рассказывала ему Наташа- всю ночь прокрутился, дергался, мычал, я пыталась тебя разбудить, но ты вообще меня не слышал.
— Серьезно? — Удивленно заморгал глазами, рукой зарылся в взлохмаченных волосах — вообще не помню, что мне снилось.
— Может у тебя какие-то проблемы?
Испуг холодной волной ударил в ребра, сердце перевернулось в груди, Роман поспешил успокоить жену.
— Да нет, дорогая, все хорошо — сегодня он намерен узнать у Минченко, как продвигаются дела по решению его проблемы, и надеялся, что в скором времени она рассосется.
— Ну ладно — продолжая подозрительно смотреть на него, Наташа поднялась — пойду на кухню, завтрак готовить.
Утро понедельника, а их бригаду уже завалили работой, Роме это только на руку. Его мысли снова и снова возвращаются в тот сон, где Светлана безумной фурией удовлетворяла его.
Просто наваждение, никогда раньше он не испытывал такого дикого влечения, притом к ненастоящей женщине, а к образу из сновидения.
Света, черт тебя дери, как ходить с этим стояком по заводу? Бля, а он ведь собирался к ней заглянуть, узнать, решила ли она вопрос с беременностью.
* * *
Дверь в кабинет Минченко хлопает, и блондинка поднимает голову от чертежей.
Вот черт! Холодок пробежался вдоль позвоночника блондинки. Вот это взгляд! Рома просто влетел в ее кабинет, и смотрит, как голодный на еду, трусики тут же намокли. Даже в их первый раз у бригадира не было таких бешенных глаз.
Рома хочет ее! Факт!
Сработало!
Захотелось издать победный клич, но энергетический напор,