– А мы ей люди не посторонние.

– Вот как?

– Конечно! Не ты же ему будешь делать документы, командировку и отправлять за кордон!

– Не я, – улыбаясь, согласился Чиж.

Извилистая, грязная дорога, словно набухшими жилами, пронизанная тут и там толстыми корнями деревьев, вспучившими утрамбованную почву, – словом, тряская и утомительная дорога вывела к тихой лесной речушке. Возле берега на неширокой поляне был сооружен неприхотливый уголок отдыха: стол со вкопанными вместо стульев деревянными чурками, навес от дождя и специально оборудованное костровище.

Доктор вырулил к столу, заглушил мотор и сказал:

– Приехали.

– Уже? – не понял Яковлев. – Он, прямо как партизан, в землянке живет?

– Почему? Он в другом месте обитает. А сюда должен на велосипеде приехать.

– Когда? – только и спросил Яковлев.

Чиж посмотрел на часы:

– Мы с запасом прибыли. Минут через десять появится.

– Видал, Никита, как нам не доверяют, – сказал Яковлев. – Ну ладно, мы тоже можем понты покидать. Вот придет он за своими бумагами, а мы начнем ломаться и выделываться!…

– Вы в бутылку не лезьте, ребята, – посоветовал Чиж. – Не так легко и просто у него жизнь складывалась, чтоб он всем сразу доверял.

– Однако деньжонок сколотил? – заметил Никита.

– Не знаю, не считал. Только не поверю, если мне скажут, что заработать сейчас легко.

– И не верь, – согласился Яковлев.

Прошло десять минут, затем еще десять. Иванов не появлялся.

Яковлев украдкой посматривал на доктора: нет ли подвоха? Если бы это было так, доктор, как человек неискушенный, наверное, не смог бы достаточно натурально сыграть удивление такой безалаберностью товарища.

Виктор Чиж выглядел явно раздосадованным. Он то и дело посматривал на часы, всматривался в участок дороги, от моста уходящий в чащу, кривил губы, явно сдерживал какие-то слова, готовые сорваться с языка.

– Что-то не торопится господин Иванов, – буркнул Никита. – Может, не надо ему ничего от нас?

– Откуда я знаю? – отозвался Чиж. – Это было его условие – здесь встречу провести.

– Так ты, значит, не знаешь, где его берлога?

– Почему не знаю? Он на моей территории отсиживается.

– Так поехали посмотрим, что случилось!

– А что может случиться? Здесь заповедная территория. Ни колхозов, ни фермеров, ни сел.

– Так чего ему бояться? – подключился к разговору Яковлев.

– В общем-то нечего.

– Н-да…

Яковлев достал сигарету и зажигалку…

И тут после осенней, глухой тишины леса они услышали странный звук – не то гул, не то приглушенный рев двигателя. Звук доносился с другого берега реки.

– Что бы это значило? – спросил Никита.

Чиж молчал, а Яковлев обронил:

– Никак господин Иванов тусовочную дискотеку организовал!

Никита с готовностью улыбнулся, но шутку не поддержал:

– Это мотор, то… – Бодров осекся на секунду, затем добавил: – Точно – мотор!

– Какой мотор? – удивился Чиж.

– Думаю хорошей, мощной тачки, – предположил Никита.

– Откуда она тут? – удивился Чиж.

– Ну-ка поехали! – не допускающим возражений тоном распорядился Яковлев.

Доктор счел за лучшее послушаться.

Яковлев и Никита быстро залезли в салон, и Чиж аккуратно тронул автомобиль с места. Они осторожно проехали деревянный, видавший виды мостик, снова поползли по лесной дороге. Мощные сосны нависали крепкими ветвями над дорогой, словно грозили незваным гостям.

– Из той берлоги, куда едем, еще дорога есть? – спросил Яковлев.

– Да, – кивнул Чиж.

– Плохо!

– Почему?

– Потому что наш мотор тоже слышно далеко, хоть и не такой он мощный. Могут уйти… Той дорогой далеко можно убраться?

Чиж наморщил лоб, вспоминая, потом доложил:

– Километров пятнадцать до лесничества. Оттуда еще двадцать до Митяева, а там начинается асфальт.

– Все понятно. Жми, дорогой доктор! Представь, что едешь к умирающему, типун на грешный мой язык! – своеобразно приказал Яковлев поторопиться.

– Вот именно! – проворчал Чиж, но скорости все же прибавил, отчего еще больше затрясло.

Впереди показался просвет, и машина выехала на небольшую площадку, которая заканчивалась невысоким, почти декоративным заборчиком. За ним стоял добротный деревянный дом.

– В этом, значит, схроне Юрий Иванов и обитает? – спросил Яковлев.

– В этом.

– А если бы не он, то кто бы здесь гостил?

– Обычный охотничий домик, – неохотно объяснил Чиж. – Приезжают люди из района, отдыхают…

– Может, они и были, да наткнулись на одичавшего… или как это… одичавшую телезвезду и вон подались?

– Не дай Бог!

– А я думаю, что для Иванова это было бы лучше всего.

Яковлев осторожно выскользнул из машины, подошел к калитке, присел на корточки, затем привстал, но, согнувшись, глаза в землю, прошел вдоль дороги, уходящей мимо ограды перпендикулярно той колее, которой они сюда приехали. Потом вернулся, открыл калитку, вошел, присмотрелся к выложенной тротуарной плиткой дорожке.

Не менее двадцати минут ждали его в машине Никита и доктор. Наконец подполковник подошел к ним и без обычного художественного вступления начал:

– Пойдем-ка аккуратно со мной Бодров. Для тебя найдется работка. А вы пока оставайтесь здесь, но не вздумайте уезжать. Обычный охотничий домик, говорите? А крови столько – зачем?

И он показал отпрянувшему начмеду испачканные бурой кровью пальцы…

Окровавленный труп Юрия Степановича Иванова висел вниз головой посреди комнаты. Виселицей послужил крюк для люстры. Разбитая люстра валялась возле камина. Виктор Чиж увидел труп несчастного последним и отреагировал достаточно сдержанно, как врач. Он потянулся было к нему, стараясь не наступать на студенистые комки уже свернувшейся и потемневшей крови на паласе.

– Никита, достань блокнот и запиши, что я тебе продиктую, – сказал Яковлев.

Составили что-то вроде протокола осмотра места происшествия. Отметили, что смерть Юрия Иванова наступила от удара ножом в сердце. Но кроме того, у него были отрублены кисти рук и отрезаны уши. Когда было совершено это кошмарное действо – при жизни Юрия или уже после его смерти – было пока неясно. Слово здесь было за судебно-медицинской экспертизой.