Интересен тот факт, что инки всегда без колебаний отдавали свое золото и серебро (под прицелом, разумеется). Но несмотря на то что испанцы применяли свои самые креативные методы допроса, отточенные за десятилетия инквизиции, прошло почти десять лет до того времени, когда им удалось выведать место одного месторождения изумрудов инков. И никто так и не открыл им местонахождение спрятанной «богини».

Никаких переговоров с инками по поводу драгоценных камней также никто не вел. Даже если бы испанцы склонны были поторговаться – а этого не было и в помине, – им бы не удалось приобрести изумруды в обмен на дешевые товары, наподобие стеклянных бусин или алкоголя. Они наконец-то нашли единственную в истории часть света, Южную Америку, где изумруды не были деньгами.

Видите ли, инки верили, что золото и серебро были потом солнца и луны. Иметь приятно, но ценности никакой, поэтому умирать за них никто не собирался. Изумруды же, в свою очередь, сияли на солнце совершенно по-особенному, потому что они были действительно живыми[66]. Научные данные таковы: колумбийские изумруды излучают сияние, реагируя на ультрафиолетовые лучи солнца, из‑за большого количества в них хрома, который и обеспечивает им насыщенный зеленый цвет. Из‑за этого сияния инки верили в то, что в каждом камне живет божественная искра, следовательно, изумруды являются живой частью божественной плоти.

Поэтому они были к ним так привязаны.

Альварадо и его люди, возможно, и нашли в тот день изумруды, но делиться ими они не спешили. Европейское открытие колумбийских изумрудов произошло совершенно иначе, и произошло это не в Колумбии и не в Испании, а в неосязаемых сферах между материальным и божественным.

Алчный монах-доминиканец, которого звали Рехинальдо Педраса, не раз сопровождал конкистадоров, пытавшихся найти Перу. Когда они нашли множество изумрудов, слишком хороших, чтобы быть настоящими, Педраса изобретательно убедил солдат, что настоящие изумруды невозможно разбить. Представьте себе разочарование конкистадоров, когда они выяснили, что все сначала украденные, а потом и разбитые ими изумруды оказались всего лишь ничего не стоящими зелеными камнями.

Хитрый монах потом собрал крупные осколки изумрудов и зашил их в свою рясу. Он сразу же покинул остальных участников экспедиции и увез камни в Панаму, но дальше ему убежать не удалось. Через несколько месяцев после кражи он умер там от лихорадки. Когда его собратья-францисканцы готовили его тело к погребению, они нашли украденные изумруды и вернулись вместе с ними в Испанию, где драгоценные камни «возбудили интерес королевы»[67].

Ну еще бы!

Случайное обнаружение добычи монаха Педрасы было первым (и самым неожиданным) способом, которым армия служителей церкви, посланная в Новый Свет Изабеллой, принесла королеве дивиденды. Испанцы считали инков идолопоклонниками и язычниками, а в некоторых случаях и приспешниками дьявола. Это различие в вероисповедании позволило испанцам оправдать грабеж в огромных масштабах. Не теряющая своей актуальности фраза «Мы хорошие, они плохие, Бог на нашей стороне» служила предлогом.

Но у беззастенчивого грабежа был и более глубокий подтекст. Случайно обнаруженная добыча монаха Педрасы была не просто первой неожиданной встречей между монархами Старого Света и сокровищами Нового Света. Она показала, что между двумя непримиримыми на первый взгляд религиями есть много общего. Наступил такой момент, когда эмиссары двух совершенно разных религий (католический монах и жрецы племени муиска) встретились, столкнулись и показали, что в конечном итоге они поклонялись одному и тому же зеленому божеству.

Фернандес де Овьедо в томе VII «Общей и естественной истории инков» (в котором он задокументировал, среди прочего, обнаружение и добычу изумрудов) писал, что «до нашего времени никто никогда не слышал о том, чтобы христиане открыли столь естественно встречающиеся камни. Ценность этой земли огромна, настолько много в ней богатств».

Испанцы понимали, что эти камни многократно превосходили по качеству изумруды в Европе и в Азии, и сразу же попытались выяснить источник этих камней в Новом Свете. В течение следующих десяти лет испанцы находили мелкие жилы изумрудов там и сям. Некоторые жилы нельзя было разрабатывать, другие с годами истощились. Но в 1543 году испанцы поняли, что они недалеко от настоящего месторождения, когда в желудке разрезанной несушки были найдены крошечные совершенные изумруды. (Менее известный факт: куры и другие подобные им птицы едят мелкие камешки, чтобы облегчить пищеварение. Судя по всему, только гламурные курочки едят драгоценные камни.)

Поэтому испанцы начали войну с местными жителями, бесстрашным племенем музо, которое вступило в бой, вооруженное отравленными дротиками и разыгравшимся аппетитом каннибалов. Но на стороне испанцев была европейская чума, и к 1560 году они раздавили музо и их соседей, а затем возвели город Ла-Тринидад. Испанцы считали, что изумруды, как и туземцев, следует конфисковать.

Ла-Тринидад был окружен покоренными деревнями индейцев музо, населенными некогда бесстрашными воинами, насильно превращенными в рабов и обложенными высочайшими налогами. Но если верить свидетельству монаха Педро де Агуадо, двести или триста испанских завоевателей в этой местности считали, что это они по-настоящему страдают. Они не нашли изумрудных жил, камней было мало, многие их соотечественники умерли в боях с туземцами, да и просто они не стали настолько богатыми, как собирались. Не стоит говорить о том, что все эти рабы, некогда владевшие местностью, мозолили им глаза. Испанцы называли зиму 1563 года «великим бедствием».

Пытки, инквизиция, порабощение, разведка местности и военные действия продолжались десятилетиями, прежде чем испанцы нашли первое крупное месторождение. Но потом произошло чудо. (Так всегда случается в историях, которые рассказывают католические священники.) В середине пасхальной недели 1564 года один из испанских переселенцев гулял на окраине города и нашел на земле великолепный изумруд. Радость распространилась, словно лесной пожар, как только испанцы поняли, что основали город над тем самым местом, которое они так долго искали!