— Стойте! — не своим голосом взвыл он, но треск прокачанного Сергеичем движка заглушил крик.

Он заколотил кулаком по Лёхиной спине — поздно. Лиловая вспышка озарила экран, на миг сменилась контуром странной геометрической фигуры, в глазах вспыхнула летучая паутинка молний, и мотоцикл замер.

Витька сидел в неудобной позе, сжимая побелевшими пальцами смартфон. Картинка исчезла, лиловый «покемон» — тоже. Весь экран занимали теперь строки:

Мишка наклонился, посмотрел на экран и присвистнул:

— Ничего себе! Значит, всё-таки оно?

— Оно. — Витька засунул гаджет в сухарку. — То самое, Мих. Слезай, приплыли…

— Парни, вы чего? — удивился Долотов. Он по-прежнему сидел на переднем сиденье «Днепра». — Что вы там за игры затеяли — «То — не то?» Поехали скорее, а то дождик начинается! Сергеич ждёт!

Витька поднял голову. Небо чёрное, угольное, звёзд нет, на кожу ложатся мелкие капельки. И снова холодно, как тогда…

— Лёх, ты только не пугайся, ладно? По моему, здесь нас никто не ждёт…

Б-бах! Б-бах Б-бсис!

Три выстрела ударили один за другим — совсем рядом, за поворотом.

Лешка крутанул руль, луч фары ударил вдоль дороги. Витя машинально отметил, заметил, что колеи лесной грунтовки стали другими: не глубокими, со следами рубчатых протекторов а… другими. Будто этой дороги никогда не касалась автомобильная резина. Две светлые полосы, пробитые в траве, неглубокие, узкие…

«…ну да, здесь же ездят на телегах…»

В полосе света возникли три всадника. Чёрные каски с высокими гребнями, зелёные мундиры. У переднего, на рыжей поджарой лошади — ружьё. Держит вертикально, уперев прикладом в колено. Короткий, толстый ствол взблеснул жёлтым металлом.

Лёшка привстал в седле и радостно замахал кавалеристам.

«…он думает, что это свои, реконструкторы! Посидели у костра, употребили немного — и решили поскакать по ночному лесу, развлечься…»

Мотоцикл дёрнулся вперёд, и Витька едва успел вцепиться в знакомую скобу. Всадники прянули в стороны, вырываясь из луча, передний вскинул к плечу ружьецо.

Б-бах!

Что-то взвизгнуло между Витькиной головой и седоками. Лёха от неожиданности рванул руль влево. «Днепр», не успевший набрать скорость, въехал передним колесом в кусты и неспешно завалился набок. Все трое покатились в колючие заросли малинника.

Снова захлопали выстрелы — ближе, шагах в двадцати от места ДТП. В луче фары замелькали верхоконные. Давешний стрелок вскинул ружьё, держа, его как дубинку, за ствол. Из темноты наскочил всадник, ударил грудью коня, рубанул. Клинок скрежетнул по металлу, стрелок завалился, теряя каску, и тут фара погасла. В темноте, слышался лошадиный храп, лязг металла и громкая матерщина вперемешку с хриплыми воплями на незнакомом гортанном наречии.

Опять ударили выстрелы — раз, другой! — и схватка сместилась куда-то вбок. Потом раздался протяжный, полный мучительной боли крик, и всё стихло.

Ребята вылезли из кустов на дорогу. Остро воняло порохом, конским потом и ещё чем-то, кислым, незнакомым, тревожным. В кустах, на другой стороне дороги запуталась рыжая лошадь без седока. Ещё одна щипала поодаль травку. Повод волочился у неё под ногами.

А на дороге лежал человек. В темноте Витя не разобрал цвета мундира, но по каске, откатившейся на обочину, он опознал того, первого стрелка. Ружьё-коротышка валялось рядом, в траве.

— Что с вами? Ударились? Вам помочь? — Лёшка присел, осторожно потрогал за эполет. Никакого ответа. Вдвоём с Мишкой они приподняли человека, перевернули на спину — и со сдавленным криком отскочили.

Вместо лица — маска, залитая кровью. Густые волосы слиплись, тёмные капли падали с них на песок.

«… так вот, чем это пахнет…»

Мишка согнулся вдвое, его вырвало.

Лёшка обернулся. Физиономия бледная, меловая, ни кровинки.

— Парни… Что тут за беспредел, а? Его же убили!

Витька с трудом подавил нервное хихиканье. Приятно хоть в чём-то чувствовать себя на высоте положения.

— Лёш, я же говорил — не пугайся. Можешь, конечно, не верить, но мы уже не тут, а там.

Интересно, если бы Лёшке Долотову рассказали о провале во времени до стычки на дороге — он поверил бы? Да нипочём, решил Витька. Тележные колеи? Фигня, свернули не туда, мало ли кто тут на телегах катается? Погода резко изменилась? То ли ещё бывает! Сети не ловятся, ДжиПиЭс нет? Что-то не то с магнитосферой. А вам, парни, надо лечиться, пока не приехали за вами добрые дяди в белых халатах и не надели на вас длинные рубашки, рукава которых по странному капризу дизайнера завязываются на спине…

Но яростная, отнюдь не постановочная, сабельная рубка; пуля, ширкнувшая чуть ли не по волосам — это крайне весомые аргументы. Десятиклассник поверил сразу.

Главное подтверждение лежало посреди дороги, истекая чёрной кровью. Можно, конечно, заподозрить коллег по реконструкции в страсти к дурацким розыгрышам — но труп есть труп, какие уж тут шутки! Кое-как стряхнув оцепенение, ребята подошли поближе. Мишка держался позади — он только-только справился с ротными позывами и теперь вытирал рукавом рот.

— А ведь это не драгун… — сказал Лёшка, присев возле тела. — И даже не француз. Помните, я говорил, что вензель на вальтрапе какой-то странный? Я только сейчас вспомнил: это вюртембержцы, конные егеря. А вензель — это переплетённые латинские буквы «F» и «R» — «реке Фридрих». «Рекс» — по латыни «король».

— Вюртембержцы? — удивился Витя. — Впервые слышу.

— Одно из немецких княжеств. — пояснил десятиклассник. — Ддиной Германии тогда ещё не было, она появилась только спустя полвека. Вместо неё была куча мелких государств — княжества, герцогства, королевства. Многие стали союзниками Наполеона и послали войска в Россию. Саксонцы, вестфальцы, или вот эти…

Витя припомнил тёмно-синие ряды вестфальских фузилёров на краю Семёновского оврага: белые с синими отворотами мундиры, уставленные штыки и мальчишки-барабанщики под градом русских пуль.

— Они и орали не по-французски, — продолжал Долотов. — Я сразу понял…