сказал. Правда, почему-то слишком зорко стреляет глазами по сторонам, но спишем это на его желание поскорее получить экзотические диковинки, позволяющие выиграть в соревнованиях. Это как козырной туз в рукаве. Можно выиграть ключевую партию и взобраться на скалу быстрее остальных на соревнованиях по скоростному скалолазанию. И получить гораздо больше плюшек и наград.

Поэтому я кивнул. Рязанцева тоже знаю. Проверенный человек, из своей стаи. Приятель Вайнова, хороший и приличный молодой человек, умеющий держать язык за зубами. Отлично, доступ выдан.

— Хорошо, очень хорошо. Какие вам, говорите, закладки нужны?

Мы поболтали еще чуток и я выдал, наконец, страждущему покупателю то, что он хотел. Он аккуратно упаковал товары в пакет, положил рядом с собой на землю и внимательно посмотрел, как я сложил деньги за пазуху. Потом достал красное удостоверение, раскрыл его, показал мне и добавил:

— Ну что, товарищ вы наш многоуважаемый? Спекуляцией балуемся? Торговля без разрешения, без уплаты налогов. Несертифицированный товар, тем более в такой травмоопасной сфере, как альпинизм. Собирайтесь давайте, и все свои вещички тоже забирайте. Теперь поедем объясняться в другом месте.

Опа-на. Вот тебе и попался. Наконец-то это случилось. Вот и пришли наши доблестные органы и по мою многострадальную голову. Если бы я думал, что могу вести свою тихую подпольную торговую деятельность без ограничений и без проблем, то действительно мог бы считаться идиотом.

— Э, здесь какая-то ошибка, — тут же сказал я. — Вы меня за кого принимаете, за совсем болвана? С чего вы взяли, что тут спекуляция? Спекуляция это ведь что такое? Это скупка и перепродажа частным лицам товаров широкого потребления с целью наживы, то есть с использованием разницы цен или незаконного их повышения. А у нас тут что? Во-первых, это не товары широкого потребления. Это очень специфические инструменты совершенно узкой категории применения. А во-вторых, какая же тут нажива? Я вам отдал эти товары по себестоимости, даже в убыток себе. Тут никакого для меня прибытка нет, наоборот, сплошные потери. Я это делаю, так сказать, чисто по доброте душевной. Так что можете не стараться, уважаемый. Любой суд меня оправдает.

Бородач ухмыльнулся. Теперь я видел, что бороду он отрастил недавно, а загар, скорее всего, приобретен не в горах, а на побережье Черного моря. Чистой воды подстава.

Интересно, как же так? Откуда он тогда узнал пароль и рекомендацию получил? Неужели Рязанцев меня сдал? А вроде бы показался таким надежным парнем. Ведь его проверили в самых надежных условиях — в горах. Тут человек сразу виден без масок. Тут сразу видно его нутро. И только в некоторых редчайших случаях ему удается маскироваться и мимикрировать долго.

— Ты мне тут зубы не заговаривай, — теперь бородач заговорил совсем по-другому. Вежливость и церемонии в сторону. — Собирайся давай по-хорошему. Или добровольно пойдешь или тебя силком поволочь? Знаю я вас, спекулянтов проклятых. Умеете на уши присесть, лапшу навесить.

Да, он настроен по-серьезному. И видно, что сейчас готов применить силу. Хотя сам арест произведен не совсем по закону. Понятых нет, доказательства тоже подобраны топорно. В суде я могу утверждать, что ничего ему не продавал, его слово против моего. Вряд ли на нем имеется звукозаписывающая аппаратура, хотя все возможно.

Впрочем, в советском суде, крайне негативно настроенном против любых поползновений в сторону индивидуализма и предприимчивости, с уклоном в сторону обвинительного приговора, на все эти нюансы даже не обратят внимания. Влепят мне самый максимальный срок по-полной, чтобы другим неповадно было.

Разговор будет короткий, особо не разбежишься. И если бы я, в силу своей природной предусмотрительности, не обзавелся кое-какими мерами предосторожности, то действительно у меня сейчас были бы большие проблемы. Но нет.

Тяжко вздохнув, как человек, которого вынуждают прибегать к самым недостойным и не рыцарским методам ведения войны, я повернулся, пошарил в папках с бумагами на походном столике и извлек оттуда кое-какие документы. Бородач с недоумением взирал на мои действия. Потом строго спросил:

— Ну, долго мы тут еще будем валандаться? Идешь или нет? Или на тебя наручники нацепить и потащить в таком виде вниз до города?

Я в ответ показал ему бумаги. Вручил, так сказать, торжественно в руки. Пусть почитает мудреные грамоты, пусть преисполнится светом разума и добродетели. Потому что там, в бумагах, имелись письма и рекомендации от весьма влиятельных людей, с которыми мне удалось встретиться в горах с помощью Вайнова и которые пообещали мне свою поддержку. А некоторые даже сумели выразить ее не только на словах, но и на деле. В виде писем и протоколов комиссий.

Там было письмо от заместителя председателя спорткомитета СССР о значимости моих изобретений и всемерной поддержке моих начинаний. Потом небольшая записка от первого секретаря облпарткома. Также рекомендация от начальника ЦСКА Щитова с указанием как можно скорее внедрить мои разработки в сфере альпинизма.

И, как вишенка на торте, сухая записка от начальника областного управления милиции, написанная в духе того, что не надо чинить препятствий подателю этого документа, поскольку он действует на благо социалистической родины и развития нашего спорта, что, впрочем, являлось чистейшей правдой.

Все эти высокие начальники, между прочим, несколько интересовались альпинизмом и поэтому с удовольствием решили помочь Вайнову и мне, его протеже. К сожалению, мне пока что не удалось пробиться на самый высокий уровень, заручиться поддержкой чиновников из Москвы и центра партии, но это дело времени. Вайнов уже работал в этом направлении.

Читая все это, мой охотник, искренне считающий, что поймал в свои сети крупную дичь, постепенно мрачнел. Дочитал до конца, посмотрел на бумаги так, будто хотел их немедленно бросить в огонь или сожрать, а потом перевел взгляд на мое честное и открытое лицо. Недоверчиво хмыкнул.

В эти времена мнение серьезных и авторитетных людей имело очень большой вес, даже, пожалуй, еще больший, чем полвека спустя. Мне даже не надо предлагать ему взятку, это сейчас не принято. Достаточно держать уверенную и самодовольную физиономию, подтверждающую, что я и в самом деле недосягаем для моего противника.

— Ну, полагаю, для вас этого достаточно? — спросил я. — Послушайте, любезный, давайте будем откровенны. Вы сейчас прочитали все это и теперь в вашем мозгу идет большая интенсивная работа. Вы прикидываете, насколько весомы эти письма и думаете, что они не являются достаточной поддержкой. Вы рассчитываете на то, что даже несмотря на них, вы сможете возбудить уголовное дело и довести его до суда. Но уверяю вас, вы ошибаетесь. Возможно, авторитет вашего ведомства