И столь сильна была у Тимбы способность любить и отзываться на любовь, что она распространялась за пределы ее стаи. Прежде всего, это касалось детей. Она их обожала. Тимба вовсе не была большим злым волком из сказки о Красной Шапочке. Она была большим добрым волком, который вилял хвостом и позволял себя гладить. Ей нравилось, когда маленькие ручки касались ее, она даже позволяла играть со своим хвостом, а далеко не всякая собака допустит такую фамильярность. Дети смотрели ей в глаза, и Тимба не отводила взгляд, потому что видела в их глазах такую же идущую от всего сердца любовь, которую дарила сама.

Еще она любила нашего ветеринара доктора Вассермана. Он, в свою очередь, ее обожал, а также его ассистент, доктор Турофф, и весь персонал клиники. Когда Тимба приезжала для очередной прививки, все они выходили в приемную, чтобы с ней поздороваться, не дожидаясь, пока ее заведут в смотровую. И Тимба всегда была рада их видеть.

Ветеринарам не приходилось иметь дело с гибридом волка ни до, ни после Тимбы. Когда мы появились впервые, волчья внешность Тимбы их слегка смутила, и они поспешили убедиться, что намордник у меня под рукой. Но через минуту все их страхи исчезли. Тимба была доброжелательна с каждым, кто вступал с ней в контакт. Безропотно переносила уколы и прочие процедуры. Даже если она и ощущала некоторый дискомфорт, то уже через мгновение все было забыто, а собака, помахивая хвостом, принимала ласки и выслушивала комплименты в свой адрес.

Однажды в августе мы отдыхали на мысе Кейп-Код, в небольшом городке у океана. В доме, где мы жили, нельзя было держать собаку, и Тимбе пришлось целую неделю прожить в собачьем пансионе, оборудованном крытыми вольерами с выгулом, который содержала семейная пара с детьми. Тимба, конечно, находилась там только с вечера и до утра. Мы с Дэвидом вставали рано, быстро завтракали, забирали Тимбу и весь день проводили вместе: плавали в океане, бродили по сосновым пустошам или гуляли по улочкам этого провинциального городка. А когда начинало смеркаться, возвращали Тимбу в ее временное жилище. Там ее ждали с нетерпением: владельцы «собачьей» гостиницы были просто очарованы. Каждое утро, когда мы приходили за Тимбой, нам задавали один и тот же вопрос: «Вам ее обязательно сегодня забирать!» «Да», – виновато отвечали мы. Но они и так достаточно много успевали сделать за то время, пока Тимба находилась у них: к нашему удивлению, ее ежедневно мыли и расчесывали прямо перед нашим приходом. Никогда Тимба не была такой ухоженной, как в эту неделю. Каждое утро хозяева пансиона выдавали нам ослепительно чистую собаку. Ума не приложу, как они все успевали. Их гостиница была буквально набита собаками. Тимба же, наплававшись в океане, к вечеру возвращалась на ночлег почти такой же чистой, какой утром уходила. Думаю, за этим ежедневным мытьем скрывалось нечто иное: возможность лишний раз пообщаться с Тимбой, прикоснуться к ней. Однажды мы решили отвезти Тимбу в бассейн с пресной водой, чтобы она там поплавала, но оказалось, что по воскресеньям собачий пансион закрывают. Расстроенные, мы вернулись к машине. Нам трудно было представить, как провести целый день без Тимбы. Не помню, чем мы с Дэвидом занимались, но догадываюсь, что делала Тимба. Владельцы пансиона, когда не были заняты с другими собаками, брали ее в дом, играли с ней и кормили всякими вкусными вещами, выходили с ней погулять, а потом – якобы потому, что она испачкалась, – купали ее. Когда неделя подошла к концу, и мы приехали, чтобы забрать Тимбу, эти люди были готовы чуть ли не заплатить нам, лишь бы уговорить нас задержаться еще на денек. Но нам пора было уезжать. Всем семейством они проводили нас до машины и, прощаясь, приглашали приезжать в любое время. Наконец, они выпустили Тимбу из своих объятий, и собака запрыгнула в машину.

Благодаря своему умению контактировать с людьми и привлекать к себе внимание Тимба оказывалась в весьма необычных ситуациях.

Был понедельник, и мы с ней отправились в Манхэттен в СентралПарк, откуда Дэвид должен был забрать нас после работы. Я вела собаку по Пятой авеню в сторону парка, и она, как обычно, привлекала внимание прохожих. Откуда-то сбоку к нам подошла женщина и очень вежливо, но в то же время настойчиво, задала вопрос: «Это волк?». А когда волк спокойно уселся у моих ног, она заинтересовалась еще больше.

Я начала говорить что-то о маламутах, но женщина, особенно не прислушиваясь, вытащила из сумочки визитную карточку и объяснила, что она рекламный агент, занимается животными и что Тимба ее заинтересовала. Если эта похожая на волка красавица еще и послушно себя ведет, то женщина бралась устроить ее на работу в качестве фотомодели.

Через два или три месяца я наконец выбралась в ее контору в Манхэттене, чтобы она могла взять у Тимбы необходимое «интервью». Здесь моя собака продемонстрировала, что она не только красива (было сделано много снимков), но и хорошо обучена. Я объяснила, что нас заинтересует только такая работа, которая – при гарантии полной безопасности – будет приятна и интересна для животного. И еще одно условие: я ее никому не доверю.

После этого мы получали разные предложения. Некоторые я сразу же отвергала, они не согласовывались с графиком моей работы. Другие не годились для Тимбы: планировались слишком длительные съемки. Иногда мне казалось, что ей не понравится место предстоящей работы. Иногда казалось совершенно неприемлемым как раз то, что предполагалось рекламировать. Так, однажды нам предложили рекламировать шубы: разодетая в меха модель должна была сниматься с волком на поводке. Я сразу сказала, что это невозможно: «Тимба не будет участвовать в рекламе шуб из натурального меха».

Наконец, подвернулась подходящая работа, для обложки научно-популярной книги требовалась фотография волка во всей красе. Через год ее сняли для обложки еще одной книги. Во время работы в студии ей приходилось подолгу стоять неподвижно в определенной позе. Потом ее поворачивали другим боком или заставляли иначе наклонять голову – и опять полная неподвижность. Или же она должна была смотреть сначала в одном направлении, а потом переводить взгляд на что-то другое. При этом нельзя было вздрагивать, двигаться, проявлять признаки усталости, весь день Тимбе пришлось находиться в образе волка, не терять волчью стать и грацию. Самое интересное предложение мы получили года через четыре. Для обложки альбома популярной английской рок-группы «Одинокий волк» потребовалась фотография красивого волка. Фоном должны были служить не заснеженные просторы Аляски или Канады в предрассветной дымке, а улицы Нью-Йорка. Замысел был таков: одинокий волк пересекает большую пустынную площадь, его окутывает туман, поднимающийся из расположенных под ногами люков; дело происходит на рассвете. Мы взяли такси и ровно в четыре утра были на месте. Там уже приготовили площадку, перекрыв движение на ближайших улицах. Собралось человек двадцать, фотограф с ассистентами, осветители, помощники режиссера. Когда собака вышла из машины, все взоры тотчас обратились на нее. Фотограф оглядел ее со всех сторон и остался доволен. Теперь все зависело от Тимбы, сможет ли она сделать то, что от нее требовалось. Фотограф – специалист по работе с животными – не сомневался, что она справится; важно было, чтобы Тимба не испугалась, когда начнет щелкать камера.