– Спортивный зал? Черт возьми, наверное, это сейчас модно. Я не знала, что твои старики – фанаты фитнеса.

– Да нет. – Я задумалась. – То есть они, конечно, занимались спортом еще в колледже. Ну, ты наверняка слышала: в плавании моя мама подавала большие надежды. Но потом они превратились в обычных трудоголиков среднего возраста.

– Прямо как я, – захихикала Фиона, похлопав меня по руке. – Ты должна ими гордиться. В таком возрасте начать тягать железо…

– Я сомневаюсь, что мама станет поднимать штангу. Во всяком случае, она мне все уши прожужжала про лежак, который она собирается купить, чтобы принимать солнечные ванны.

– А-а. Видно, захотела пополнить ряды неестественно загорелых англичан.

– Именно.

– Так в чем проблема? Если не считать того, что твоя мама решила превратиться в латиноамериканку?

Я повернулась к Фай, и только тут до меня дошло, что весь разговор я просидела насупившись.

– Да у тебя все на лице написано. – Фай скривила смешную рожицу. – Вряд ли ты очень уж желаешь навестить родителей и пожить у них дома. Давай выкладывай, о чем ты на самом деле беспокоишься?

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Наверное, мне не по себе из-за отца.

– Почему?

Я замолчала. Продолжать было неловко. Ведь Фай, считай, жила без семьи. Она даже не знала, в какой стране находятся ее родители и вообще живы ли они. На фоне ее проблем мои страхи выглядели нелепо.

– Не надо меня жалеть, Милли, – прочитала мои мысли Фиона. – Давай рассказывай.

Я вздохнула.

– Прошлый раз, когда я звонила родителям, у отца было повышенное давление из-за стресса. А сейчас мама намекнула, что здоровье действительно ухудшилось.

– Намекнула?

– Да, поскольку каждый раз, когда она пыталась мне рассказать подробности, отец сразу менял тему. А это значит, он что-то скрывает. Знаешь, мой отец – типичный пожилой мужчина, эдакий глава семейства, который не желает показывать свои слабости женщинам и думает, будто он неуязвим и болезни и старость обойдут его стороной. Врачей он никогда не слушает, считая, что про себя ему и так все известно. Скорее всего ничего серьезного с ним не произошло. Я не хочу, чтобы ты волновалась по этому поводу, Фай. Просто, услышав голоса родителей по телефону, я вдруг поняла, как далеко они от меня находятся и что они не вечны… – Мой голос умолк.

– Хм, все мы когда-нибудь умрем, Милли, – тихо сказала Фай. Она знала, о чем говорила. – После смерти брата мне пришлось смириться с этой мыслью и жить дальше.

Фай обняла меня:

– Кто-то быстро от нас уходит, а кто-то чересчур злоупотребляет своим присутствием на этом свете.

Я тихо рассмеялась.

– Будь спокойна, твои предки еще долго от тебя не отстанут.

– В отличие от твоих.

– Эх, с родителями одни проблемы, – фыркнула Фай. – Все, хватит об этом. Как насчет пинты пива в баре у Галлахера?

Я облизнула губы.

– Я бы сейчас не отказалась от «Гиннесса».

– Я тоже. Особенно после сегодняшнего занятия. Мы заслужили отдых.

Я вскочила с дивана и натянула на грудь еще влажное полотенце.

– Конечно, мы не добрались сегодня до воды (слава Богу), но целый час скакания в потных гидрокостюмах на общественном пляже дает нам полное право на кружку пива или две. Знаешь, я бы сейчас выпила три или четыре пинты, только бы стереть из памяти ужасное воспоминание.

– Прекрасная мысль! – воскликнула Фай, поднимаясь со мной по лестнице. – А еще хорошо бы тебе одеться, а то в таком виде ты рискуешь подарить местным пьяницам незабываемый вечер.

С притворным возмущением я скинула с бедра руку Фай и пошла к в шкафу, чтобы поискать какую-нибудь одежду с минимальным количеством складок.

– Может, позовем с собой Мака и Дэйва? – невзначай предложила Фай.

Я состроила недовольную гримасу:

– Как хочешь.

– Вот и ладненько, – радостно защебетала Фиона, – тогда я им позвоню. Будет здорово. Я слышала, по субботам у Галлахера много народу, и, возможно, сегодня вечером там даже будут играть народную музыку для развлечения англичан-туристов.

Я засмеялась, натягивая плотный черный джемпер.

– Только не говори мне, будто отправляешься в бар исключительно из-за любви к искусству, мисс О’Рейли. Народные мотивы здесь явно ни при чем.

– Ну я не знаю, – засмеялась Фай, потешно приложив палец ко рту в притворной задумчивости. – Я могу попытаться сыграть что-нибудь на флейте.

– Фиона! – возмутилась я, чуть не уронив джинсы, которые я натягивала вслед за джемпером.

– Не волнуйся, Милли, – на лице подруги появилась хитрая ухмылка, – я тебя не оставлю одну и подыщу подходящий инструмент.

На следующий день, это было воскресенье, мы приняли приглашение поужинать у дядюшки Подрига и тетушки Мэри. Собственно, выбора у нас не было: как я поняла, отказ от ужина в кругу семьи считался в этом городе чуть ли не преступлением.

– Они очень расстроятся, если вы не придете, – подслушала я разговор Мака с Фионой, когда тот пришел к нам домой в шесть часов вечера, чтобы передать письменное приглашение.

«Мы будем очень расстроены, если вы не придете», – прочитала я в записке.

– Ой, они будут очень…

– Да, Фиона, я уже поняла. – Отбросив в сторону недоеденный сандвич с беконом, я мрачно отправилась наверх переодеваться.

Следующие полчаса меня мучил непреодолимый страх перед предстоящей пыткой в кругу родственников Фай. Общение с семьями друзей обычно проходит еще более неловко, чем встречи со своей собственной. И поверьте мне, знала я это не понаслышке. Мысль о том, что весь вечер мне предстоит провести в кругу многочисленных родственников Фионы, которые в той или иной степени состоят в родстве с моим инструктором по серфингу, внушала мне ужас. Предыдущие две недели мне удачно удавалось избегать семейных сборищ, поскольку я до отказа заполняла свои дни занятиями серфингом, долгими прогулками по пляжу и сбором информации из всех доступных источников. Ночью же я ела, пила, опять ела, а затем забывалась тяжелым сном. По большому счету Фай выполняла все семейные обязанности одна. Но она была этому только рада, потому что хотела как можно скорее познакомиться со всеми членами семьи Хеггарти. Я же этому постоянно препятствовала. Однако сегодня мне ничего не оставалось, кроме как постараться пережить этот вечер, желательно без потерь, и выразить немного благодарности людям, совершенно бесплатно предоставившим нам с Фай коричневое недоразумение под гордым названием «коттедж», которое невозможно было бы сдать даже слепому.

Когда наконец наступил вечер, мы прибыли в родовое гнездо Хеггарти, находившееся в пяти минутах ходьбы от нашей берлоги. На удивление, их дом произвел на меня весьма приятное впечатление. Здание, окруженное лугом с пасущимися коровами, располагалось у подножия одного из зеленых холмов, цепочкой уходивших вдаль до самого города. Сам дом, представлявший собой мешанину стилей, за последние сто лет, очевидно, несколько раз достраивали, чтобы вместился регулярно пополнявшийся клан Хеггарти. Перед тем как нажать на дверной звонок, я еще раз напомнила себе, что за ужином народу будет не много, поскольку в доме, как объяснила мне Фай, живут только дядюшка с тетушкой и сестры Мака, Кэтлин и Колин. Правда, в эти дни у них гостил жених Колин Барри (бедняге строгими правилами католической церкви предписывалось жить в отдельной комнате) и еще брат Мака Джонни. Однако то, что я увидела за открывшейся дверью, больше напоминало столпотворение в аэропорту Хитроу в самый пик летних отпусков.