— И куда ты меня пригласишь?

Юрка с дыхания сбился, поскольку этого, конечно, не ожидал.

— А-а-а…

— Что, передумал?

— Нет, нет. У меня одна знакомая есть…

— Хорошо начал, — не утерпела я.

— Не в том смысле… У нее художественная галерея, завтра новая выставка открывается… Она приглашала… Сходим?

«Оригинально наш мент работает», — покачала я головой и вздохнула:

— Во сколько?

— Я за тобой в пять заеду, — выдохнул кавалер, однако в голосе было столько растерянности, что я его едва не пожалела. Но, вспомнив о «жучке» под столом, опомнилась.

— Ладно.

— А ты… точно… пойдешь? — не унимался Юрка, я даже разозлилась.

Торопливо прикрыв трубку рукой, в сердцах выругалась в сторону, однако тут же сообразила, что закрывать трубку совершенно излишне: он меня и так хорошо слышит. Чертыхнувшись уже про себя, я отрезала:

— Да… Пока, Юра!

И трубку бросила. Никакой совести у людей!

На серый растрескавшийся асфальт платформы робко шлепнулась первая дождевая капля. Я зябко поежилась, уныло оглядывая огромную пеструю толпу.

— Ты зонт взяла?

— Не-а, — отозвалась Тайка, — я думала, ты возьмешь.

— Думала, думала… — зашипела я, раздраженно поправляя на плече ремень сумки, беспрестанно сбиваемой снующими пассажирами. — Вечно ты все на меня сваливаешь…

Мегрэнь скорчила рожу, но вступить в перепалку не решилась. Все вокруг было мерзким: и серое хмурое утро, и ветер, и голосящая толпа, и электричка, опаздывающая уже на три минуты.

Наконец мы устроились на жесткой замызганной лавке. Тайка пристроила вещи на полку и села, нахохлившись, словно мокрый воробей, и вперив несчастный взгляд в окно. Я тоже молчала, настроение было гадкое, и почему-то здорово хотелось всплакнуть. Вскоре большинство пассажиров задремало, незаметно для себя я тоже принялась клевать носом и в итоге заснула.

Я проснулась от толчка. За окном электрички вовсю сияло солнышко, а возле нашей скамейки стоял молодой симпатичный парень и смотрел на меня с сочувствием. Мегрэнь спала, уткнувшись лбом в немытое стекло, раскачиваясь в такт вагонному перестуку.

— У вас сумка с колен упала… — ласково сказал парень и посмотрел на меня так, как смотрят доктора на больных, которым недолго осталось. — Рядом парень сидел, он на остановке встал и вышел… А сумка упала…

«Сейчас скажет, что перед тем, как уйти, парень вытащил из нее кошелек…» — подумала я, молча таращась на незнакомца.

Тут он наклонился и поднял сумку с пола.

— Вот…

И сунул мне ее прямо в руки.

— Спасибо, — наконец кивнула я, ожидая, когда же он скажет про кошелек. Но он ничего не сказал, только кивнул и пошел к выходу. — А какая сейчас станция?

Парень оглянулся и ответил.

— Мегрэнь! — взревела я не хуже пароходной сирены. — Нам выходить!

Та моментально вскочила. Схватив в охапку вещи, мы дружно ринулись к дверям. Глянув краем глаза в окошко, я успела отметить, что электричка уже стоит у платформы, а возле дверей перетаптываются готовящиеся войти пассажиры. Выскочив в тамбур, мы бросились в распахнутые двери, едва не зашибив сумками выходившего молодого человека. Но он оказался молодцом, помахав немного руками, сумел удержать равновесие и остался на ногах.

Станция была маленькая и обшарпанная. Поставив вещи на землю, Мегрэнь деловито огляделась:

— А где автобусная остановка?

— Вон там! — махнул молодой человек и на всякий случай отступил подальше. — Через мост и налево.

Мы поблагодарили его, подхватили багаж и направились в указанном направлении.

— Какой автобус?

Мегрэнь извлекла из кармана какие-то клочки бумаги и зашлепала губами:

— Маршрут номер пятнадцать… Должен быть через пять минут…

Однако автобус не заставил себя ждать. Уже через минуту мы влезли в старенький желтый «лиазик» и устроились на переднем сиденье. Автобус отправился не сразу, поджидая замешкавшихся пассажиров, поэтому Тайка, бросив вещи, полезла к водителю:

— А до «Богородского» сколько ехать?

— До «Богородского»? Минут тридцать…

Воровато оглянувшись на меня, Мегрэнь придвинулась к водителю ближе. Но слух у меня в порядке, поэтому, как она ни старалась, я все равно услышала:

— А Октябрьский далеко?

— Октябрьский? Не-е… От станции часа не будет…

Тут Мегрэнь слабо задрожала и сделала стойку:

— А вы, случайно, не знаете… Октябрьский раньше назывался Вельяминово?

— Вельяминово? Да вроде бы… — Тут водитель вдруг сделался очень серьезным, повернулся, окинул взглядом салон и объявил: — Граждане, автобус отправляется.

Поняв, что аудиенция окончена, Тайка уселась рядом со мной. Автобус весело фыркнул, и мы покатили по утрамбованной грунтовке. За окошками быстро промелькнули деревянные домишки, потом пошли желтеющие поля да редкие перелески.

— Ля-ля, ля-ля, пора… Очей очарованье… — брякнула Мегрэнь, не в силах справиться с накатившим приступом поэзии. — Забыла, как там… Здорово, да, Светка? Багряные леса, и все такое…

— До багряных еще малость потерпеть надо, — усмехнулась я, прекрасно понимая, отчего Мегрэнь старается мне зубы заговорить. — Ты папку-то с собой взяла?

— Какую папку?

— Не идиотничай.

— Ну, взяла… На всякий случай… Мало ли что.

Я кивнула и стала смотреть в окно. Кто бы в этом сомневался…

Пейзаж за окном все время менялся. Сначала тянулись поля, потом начался сплошной лес, встающий стеной от самой обочины. И вдруг мы снова выехали на открытую местность, среди живописных холмов блеснула извилистая речка.

— Ой, красота! — пискнула Мегрэнь. — Хорошо бы там речка была рядом…

Спорить было трудно, да и не с чем — представшая взору картина легко дала бы сто очков вперед любому заморскому тропическому пейзажу. Мегрэнь взволнованно заерзала на сиденье, но вспомнить сообразных случаю поэтических строк не смогла, поэтому закряхтела, клацнула с досады зубами и загрустила. Однако, несмотря на поэтическое фиаско, сегодня явно был счастливый Тайкин день. Ее радужные мечты сбывались: обогнув вновь начавшийся лесной массив, мы переехали через мост, и минут через пять автобус остановился.

— Кому санаторий «Богородское»… — то ли спросил, то ли объявил водитель.

Мы с Тайкой дружно подпрыгнули, схватили сумки и двинули к выходу.

Вывалившись из автобуса на асфальт остановки, я оглянулась и удивленно ойкнула. Вслед за нами вышел тот самый молодой парень, что поднял в электричке мою сумку. Наверное, он сидел сзади, потому мы его и не заметили. Встретившись глазами, мы друг другу улыбнулись, улыбка у парня была очень приятная, и это обстоятельство не ускользнуло от бдительного Тайкиного ока.