«Вот я попал!» – ужаснулся Сергей.

– Ты должен появиться до двенадцати! С наступающим, Серега! – сказал милейший Гена Куропаткин и отсоединился.

«Во Куропаткин дает! Неужели действительно верит, что все вот так возьмут, бросят дела и семьи и попрутся на историческую родину? А главное, ради чего?! – хмыкнул Сергей. – Чтобы встретить Новый год в компании одноклассников?! Однако же вот мне теперь и бросать, получается, нечего – ни дел, ни семьи… – Он обвел глазами свою разгромленную тотальным ремонтом гостиную и вдруг подумал: – А может, чем черт не шутит, взять да и поехать?!»

* * *

В этом американском южном штате и в конце декабря было тепло – никакого намека на Новый год. Сидя в своем салоне по продаже подержанных автомобилей (впрочем, салоном эту скромную забегаловку можно было назвать, лишь желая польстить хозяину), Гоша Бородин потягивал виски. Ввиду отсутствия покупателей свободного времени у Гоши было хоть отбавляй, и он откровенно скучал: смотрел на вереницу старых, плохо продающихся лимузинов, и собственная жизнь казалась ему тоскливой и длинной, как эти никому не нужные развалюхи.

В Америку бывший житель Екатеринбурга Гоша Бородин отправился за мечтой, ему почему-то казалось, что за океаном его ждет необыкновенная жизнь. Приехав в Штаты, автомеханик Гоша десять лет вкалывал как проклятый, чтобы его «американская мечта» стала реальностью: наконец ему удалось скопить денег на собственный бизнес и открыть вот этот самый салон подержанных автомобилей. Но то ли Бородин в чем-то просчитался, то ли мировой экономический кризис так негативно на все повлиял, а только дела у Гоши шли ни шатко ни валко – впору было признать себя банкротом, да и вообще признаться (хотя бы себе) в том, что его мечта как была недостижимой, так ею и осталась.

К финансовым неприятностям (а возможно, именно из-за них) добавилось еще одно досадное событие: от Бородина полгода назад ушла жена. Она оказалась американкой до мозга костей, и, в общем, это было то немногое, что Гоша о ней понял за пять лет совместной жизни. В один прекрасный день жена-американка спокойно и буднично сообщила Гоше, что уходит от него. «Куда?» – несколько удивился Гоша. «К дантисту!» – ответила жена. Гоша сначала подумал, что она идет лечить зубы, но оказалось, она уходит от него к другому мужчине, который имеет профессию дантиста и значительно больший доход, чем неудачник Бородин со своими дурацкими лимузинами. «Крысы всегда бегут с корабля!» – рассудил Гоша и помахал вслед бывшей жене: ну и пусть! Все равно любовь у них давно закончилась, наверное, сказалась разница менталитетов, такие дела…

Иногда Гоша подумывал о том, чтобы бросить все и вернуться в родной Екатеринбург, но это означало бы, что он официально признает себя лузером, расписываясь в собственных неудачах. А как он будет выглядеть в глазах своих знакомых, бывших одноклассников, к примеру?! Кстати, про одноклассников… Как там они пели в юности? «Гуд-бай, Америка, оуууу!» Да… Вот тебе и оууу… Гоша налил еще виски и горько усмехнулся: «Там хорошо, где нас нет! И чего ради я сюда приперся?!» Он представил, что в России, на его родном Урале, сейчас холодно, должно быть, идет снег, и миллионы людей готовятся к Новому году. «Эх, – подумал Гоша, – сейчас перенестись бы в Екатеринбург хотя бы на часок, пройтись по заснеженным улицам, увидеть елку на главной городской площади, зачерпнуть снег в ладони и до боли растереть им лицо… А потом отважиться и пойти к той, кто его, конечно, давно не ждет, но кого он все эти годы, вот видит бог, дорогая Маша Сазонова, любит!» Но не было вокруг ни снега, ни елок, только нестерпимое южное солнце, свалка с пыльными машинами и почти выпитая бутылка виски. «Вот если бы какое-нибудь чудо… – вздохнул Гоша. – Все-таки Новый год!»

* * *

Гоша Бородин был прав: в России миллионы людей действительно готовились к Новому году и, подобно Гоше, надеялись, что в новогоднюю ночь непременно произойдет какое-нибудь чудо. Собственно, эта несокрушимая вера в то, что у русских в Новый год чудеса сбываются, и объединяла самых разных людей и на Севере, и на Урале, и в Москве, и в Петербурге, и в Крыму, и на Дальнем Востоке – во всей России. Наша история, которая могла произойти «исключительно в новогоднюю ночь», как раз об этом.

«В конце концов, в этом будет даже что-то забавное! – хмыкнул Сергей. – Встретиться с бывшими одноклассниками через двадцать лет – это же прикол века! Да и тетю Тоню проведаю, давно не виделись…»

И Померанцев надумал отправиться в Екатеринбург.

Он решил вылететь туда заранее, за пару дней до Нового года. «Пошатаюсь по родному городу, заеду к тете Тоне, тридцать первого отмечусь у Куропаткина и первого января вернусь в Москву. А второго улечу куда-нибудь в теплые страны! Жаль, конечно, что без Кристины, но, с другой стороны, на свете, слава творцу, много красивых девушек, в одиночестве не останусь!»

Ну и все, самым сложным было принять решение, а все остальное: купить билет, приехать в аэропорт, сесть в самолет и полететь на родину – второстепенные, технические вопросы.

В самолете, ожидая взлета, Померанцев глядел в окно иллюминатора на зарядивший с утра сумасшедший снег и зевал, после вчерашних ночных съемок ему нестерпимо хотелось спать; в какой-то момент, подумав, что теперь проснется он уже на родине, Сергей провалился в сон. Проснулся он от того, что его кто-то потряс за плечо. Открыв глаза, Сергей увидел склонившуюся над ним стюардессу – милую девушку в кудряшках (узнав его еще на посадке, она все время ему улыбалась).

– Ну что, сели? – спросил Сергей.

– Сели! – не прекращая улыбаться, подтвердила стюардесса.

– Ну, здравствуй, родина! – сказал Сергей темноте за окнами. Он потянулся, расправляя затекшие ноги, и благосклонно подумал, что надо бы дать этой милой девушке в кудряшках на прощание календарик со своей фотографией.

– Только это не Екатеринбург! – неожиданно сказала стюардесса, улыбнувшись еще шире.

– В смысле? – удивился Сергей.

– Екатеринбург закрыт. Плохие условия, снег! – жизнерадостно сообщила стюардесса. – Мы приземлились в другом городе!

Сергей мгновенно забыл о календарике.

– А в каком?

– Мы сели в Перми! – Девушка просто сияла от радости.

Однако сонный и взъерошенный Померанцев ее чувств отнюдь не разделял. Пермь! Зачем Пермь, почему Пермь?! Черт знает что такое! Это полное безобразие! У него вдруг возникло недоброе ощущение, что его неприятности продолжаются, сыплют и сыплют, как этот снег, безостановочно и густо, практически метелью. Если бы Сергей Померанцев тогда знал, что все случившиеся с ним за последние дни неприятности можно считать только цветочками и что сбор отборных ягод ждет его впереди! Но он не знал этого, а потому подхватил свой саквояж и потопал из самолета. Навстречу судьбе.

В здании пермского аэропорта Сергей разыскал администратора. До Померанцева эту бедную женщину изводили аналогичными вопросами остальные сто пассажиров московского рейса, посаженного в Перми, потому вид у нее был изрядно помятый.