Мои собственные родственники с удовольствием рассказывали мне о некоем старом человеке из деревни в Гуандуне, откуда происходят наши предки, внучка которого вышла замуж за врача-африканца, работающего в больнице в Гуанчжоу. Истории такого рода можно слышать в Китае все чаще, и внутренний голос подсказывает мне, что они довольно быстро перестают шокировать местное население.

Наивно было бы утверждать, что расширение контактов с людьми извне само по себе может искоренить свойственный китайцам расизм. Во времена британского владычества Гонконг представлял собой перевалочный пункт для людей всех национальностей. Перед глазами его семимиллионного населения в течение долгого времени проходили представители разных рас и религий со всего света. Европейцы, индийцы, пакистанцы, филиппинцы, индонезийцы, тайцы, южноафриканцы и непальцы составляют почти 5 процентов от общего населения Гонконга. Они являются неотъемлемой частью местной жизни и культуры. Легендарная паромная компания «Стар ферри», перевозящая пассажиров между Коулуном и островом Гонконг на своих весело раскрашенных бело-зеленых судах, была основана индийским купцом в 1888 году. И тем не менее после перехода территории в 1997 году под контроль пекинского правительства гонконгская администрация отговаривала индийцев от принятия китайского гражданства. Многие уроженки Южной Азии, работающие горничными в домах богатых горожан, постоянно жалуются на переживаемые ими притеснения на расовой почве. Система привилегированных частных школ отвергает детей, принадлежащих к национальным меньшинствам, из-за их недостаточного владения китайским. Фраза «гуэй ло», означающая на кантонском диалекте «человек-привидение» и использовавшаяся для обозначения белых людей, настолько распространена, что большинство людей даже не осознает оскорбительности ее этимологии.

И однако же бывшая колония может служить примером того, что перемены в Китае на самом деле возможны. Огласка истории Хариндер Верайя, скончавшейся в больнице Раттонджи и перед смертью жаловавшейся на пренебрежительно-расистское отношение к себе, вызвала такое публичное негодование, что власти в конце концов приняли в 2008 году антирасистский закон против дискриминации. Закон этот далеко не совершенен, не в последней степени потому, что его положения не регулируют работу правительственных организаций, в том числе полиции, но участники кампании за его принятие считают, что это только начало. К примеру, теперь незаконным считается отказ домовладельцев сдавать жилье людям на основании цвета их кожи. Вот таким путем, путем гражданских протестов и просвещения народа, прогресс должен наконец прийти в Китай. В конце концов, именно так наше собственное общество в свое время объявило решительную войну расизму на родной почве.

Обнадеживает, что проявления расизма в материковом Китае теперь не остаются без ответа. После истории с Лоу Цзин обозреватель газеты «Чайна дейли» Рэймонд Чжоу заявил читателям: «Настало, наконец, время ввести какое-то обучение корректному поведению в ситуациях, затрагивающих чье-либо расовое или национальное достоинство, если мы хотим войти в орбиту глобализации. Люди должны понять, что если, по их мнению, у них есть право дискриминации против представителей другой расы, они тем самым автоматически предоставляют другим право дискриминации против них самих».

Можно иногда встретить упоминания о том, что за направленными против африканцев студенческими беспорядками зимы 1988 года последовала волна студенческих выступлений в поддержку демократии в 1989 году. Часто те же самые студенты, которые скандировали призывы убрать «черных дьяволов», спустя шесть месяцев выкрикивали лозунги в поддержку свободы слова и прав человека. Некоторые даже утверждают, что таким образом в основании китайского движения за демократию лежит первородный грех расизма. Эти заявления игнорируют тот факт, что выступавшие за реформы активисты также не раз бросали вызов проявлениям китайского расизма. Когда в 2005 году Кондолиза Райс подверглась оскорблениям на страницах китайского Интернета, герой событий на площади Тяньаньмэнь Ли Сяобо написал статью, проникнутую страстным осуждением расовой нетерпимости, проявленной его соотечественниками.

Ободряет и растущая тенденция критики расизма среди других пользователей Интернета. Многие из них выступили в защиту Лоу Цзин. «Откажитесь от дискриминации, все люди равны», «Послушайте, не надо говорить о ней в таком тоне», «Она наша, родилась и выросла в Шанхае», — вот всего несколько комментариев в ее поддержку. Это демонстрирует тот факт, что внутри китайского общества происходят дебаты о расовых предрассудках. Вопреки нашим представлениям расисты в этих спорах далеко не всегда одерживают верх.

Современные поп-музыка и культура выставляют господствующие в Китае настроения относительно расовых вопросов в весьма двусмысленном свете. Се Тинфэн хорош собой, каким и следует быть классическому идолу Кантопопа — под таким названием известна гонконгская музыкальная индустрия. На протяжении последнего десятилетия он был в основном известен тем, что заводил романы с актрисами и разбивал свои дорогостоящие машины, но во время подготовки к пекинской Олимпиаде 2008 года он принял новый образ поборника националистических идей, выступив с помпезной песней под названием «Желтая раса». В видеоролике терракотовые воины выходят из своей гробницы, выстраиваются в могущественную армию и под предводительством Се идут на камеру. Песня включала в себя фразы: «желтая раса спустилась на Землю, расправь свою грудь» и «только мы, китайцы, самоотверженно напрягаем все силы». Зрелище, казалось, было создано для того, чтобы подстегнуть нашу паранойю по поводу свойственного китайцам чувства расового превосходства.

Тем не менее из виду очень часто выпускается другой момент, относящийся ко взглядам китайцев на расовый вопрос. Эти взгляды отнюдь не всегда столь воинственны, как в примере с Се. Порой на сцену выступает попытка самоанализа, желание разобраться в себе. В 2001 году гонконгская хип-хоп группа «Lazy Mutha Fucka» (LMF) выпустила «1127» — песню о мастере боевых искусств Брюсе Ли. Ли — первый китайский актер, ставший голливудской звездой. В песне (названной так по дню рождения Ли, приходящемуся на 27 ноября) LMF восхваляет его за то, что своим успехом в западной киноиндустрии, где китайцев традиционно изображали злодеями, он пробудил в соотечественниках чувство гордости, а также за утверждение позитивной философии экспериментирования и веры в свои силы. У меня перед глазами картина: в номере гостиницы южного города Дунгуань приятель проигрывает песню в виде караоке. Он не нуждался в субтитрах. Каждое слово было впечатано в его память.

Покойный китайский премьер и правая рука Председателя Мао, Чжоу Эньлай, хвастался как-то по поводу «однозначного отсутствия» расизма в Китае. Как всегда, это был самообман и самодовольная чушь. Китай времен императоров был пропитан ксенофобией, а после падения империи националистическая пропаганда, вдохновляемая идеями Сунь Ятсена об участии Китая в глобальной межрасовой борьбе, способствовала усилению этих настроений. Сегодняшние коммунистические руководители более тонко, но не менее коварно способствуют поддержанию в народе все тех же предрассудков.