нужно подтянуть химию, биологию и алгебру. Не волнуйся: тебе тоже надо подниматься не с троек, а вовсе даже с четвёрок. А мы все тебе поможем, правда, ребята?

Ребята одобрительно загудели.

— А теперь представлю ещё одного участника нашей группы, вы её прекрасно знаете, Дина Нурпеисова.

— Она же не поёт и не играет! — подала голос Фая.

— Я знаю. Зато Дина пишет прекрасные стихи, в том числе и на казахском языке. Кроме того, Дина будет у нас конферансье, и возможно, будет читать со сцены юмористические монологи.

* * *

Поздно вечером к нам забежала медсестра, Алла Игоревна.

— Юра, сегодня, около семи часов вечера, помер Валера Иваниенко.

— Ну, как говорится, царство ему небесное.

— Валера, как его привезли, всё молчал, только когда терял сознание, то стонал. Под конец начал бредить, поминал тебя. Всё просил помянуть его душу.

— Что он ещё говорил?

— Да ничего. Только несколько раз повторил, что у настоящих комсомольцев бог в душе. Странно, правда?

— Наверное. Я-то в бога не верую, но Валера, похоже, был верующим.

— Только Юра, ты это, никому о том не говори. Борис Иванович строго наказал и мне и Стеше, нашей санитарке помалкивать, и даже милиции ничего не говорить, дескать, это врачебная тайна. Нам-то что, помолчим, не первый раз.

— Договорились, помолчу и я. А хоронить когда будут?

— Вот тут дело странное, Юра. Так-то Валера жил бобылём и нелюдимом, а тут появился молодой парень, из этих, из тюремщиков, весь в наколках, даже на шее. Говорит, что сын Валерки, только вишь ты, отчество-то у него совсем другое, не Валерьевич!

— Так чего он хочет, тюремщик этот?

— Всё допытывается, с кем дружил Валерка, да с кем разговоры разговаривал.

— Понятно. Что-то тут мутное, нехорошее.

— И Борис Иванович так говорит. Уж как он радуется, что ты с Валеркой даже словом не перемолвился, просто страсть как радуется!

— А как бы я с ним поговорил, когда он всю дорогу молчал, да вокруг люди. То врач, то медсёстры, то санитарки. Всё время на глазах.

— Ага! Вот и я, то же самое говорю.

* * *

Красивые ворота у нашего автопредприятия: проём высотой метров пять или даже семь, сами ворота состоят из двух секций и открываются при помощи электромоторов, отъезжая в стороны. А наверху, на сетчатом фоне из трубок малого сечения сварено изображение грузового автомобиля: новейшего на тот момент ЗиЛ-130. Под грузовиком, во всю ширину ворот надпись, тоже сваренная из искусно согнутых трубок:

«Троебратское автомобильно-транспортное эксплуатационное предприятие».

Но мне в ворота не надо, я поворачиваю направо, туда, где стоит небольшой клуб автопредприятия, мне за него, к зданию, в котором отныне работает швейный цех.

Дверь швейного цеха огромная. На стальном каркасе в два слоя еловые доски, а между ними утеплитель. Сверху, с обоих сторон, ещё слой утеплителя покрытого дерматином. Но дверь открывается неожиданно легко и плавно — её вывешивал лично мой папа, а он большой умелец по части строительства. Большая дверь здесь нужна чтобы при необходимости заносить новое оборудование, а оно в швейном цеху довольно громоздкое: одни раскроечные столы чего стоят. Оно конечно, можно поставить и стол с составной столешницей, но цельная удобнее в работе, я это знаю не понаслышке.

За дверью открывается цех: просторный, светлый, с высоченными потолками. Высокие потолки — это уже моя заслуга: изначально потолки здесь были обычные, что-то около трёх метров, и когда мы осматривали здание, я тогда сразу сказал отцу и Давиду Иосифовичу:

— Так не годится, мужики! В цеху будет работать много людей, от ткани идёт пыль, частички ниток. В таких условиях немудрено доиграться до туберкулеза.

— Спаси милиция! — замахал на меня руками отец — А что ты предлагаешь делать?

— Нужно увеличивать высоту потолка и ставить хорошую вентиляцию.

— Вентиляция не проблема, закажем в Кустанае, специалисты приедут и соберут всё что нужно, а если хорошо попросим, то сделают в кратчайшие сроки. Но как поднимать потолок? Если сносить крышу и надстраивать, то до зимы мы не успеем. — солидно покивал Осетинский.

— Верно! — поддержал инженера начальник цеха, в смысле Давида Иосифовича поддержал Владимир Алексеевич — Что уже придумал, Юра?

— Не нужно ломать крышу. — успокаиваю я — Смотрите: здание на высоком, чуть ли не два метра, цоколе. Убираем пол, вот вам и добавка к высоте потолка.

— Тоже верно! — воспрял Давид Иосифович — тем более что для оборудования нужно бетонное основание, а его лучше лить не на перекрытие, а на подушку.

— А что, мы тогда по периметру уложим теплоизоляцию, чтобы не было мостика холода, и пол не был холодным. — добавил отец — И окна прорубим вниз, в цеху станет ещё светлее.

— Папа, только сразу ставьте стеклопакеты.

— Это само-собой, сынок. Хотя на столяров придётся надавить, да и уплотнительную резину добывать придётся самим. Ну да ладно, резину достанем через авиаторов.

Чуть больше месяца, и строители довели здание до рабочего состояния. Двери навешивал отец лично, а я был на подхвате. Хорошо, что в Оптовой базе имелся подъёмник-штабелёр, при помощи которого мы и передвигали эту неподъёмную дуру, точнее две: ещё одна дверь на выходе. Зато получилось просто замечательно: цех получился не только тёплым, светлым и просторным, но и очень удобным и уютным. Ещё бы! Я пятнадцать лет отработала начальником цеха, и хотя производство было совсем другим, общие принципы управления известны и очень помогают сейчас. Впрочем, все свои знания я облекаю в оболочку советов и рекомендаций, и выдаю их лишь по прямой просьбе, как сейчас, или строго наедине: нельзя даже в малейшей степени покушаться на авторитет официального руководителя. Что до моих советов озвученных по просьбе, то как раз они повышают папин авторитет: все видят какой у него умный сын.

А кто воспитал такого сына? — Вот то-то!

Установка оборудования, расстановка столов, стеллажей, и прочей необходимой в работе мебели тоже не обошлась без моего участия, а вернее прошла по моим планам. Отец пока что неуверенно руководил, а всё свободное время посвятил учёбе. Ему привезли комплект учебников швейного техникума, и теперь он буквально проглатывал один за другим, в чём ему старательно помогала мама.

Потом цех выдал первую продукцию: восемьсот тридцать комплектов джинсовой спецовки для всех без исключения сотрудников АТЭП. Ещё восемьсот тридцать комплектов были пошиты из диагонали, по сему поводу было устроено торжественное мероприятие: все водители, не находящиеся в дальних командировках, получили по своему комплекту спецовки, переоделись и выстроились на главной площадке, на фоне чисто отдраенных машин. Рядом, держа