На следующее утро счастливый муж отправлялся благодарить родителей невесты, которые дарили ему, как правило, хорошего коня и опоясывали дорогой саблей.

По шариату, чтобы развестись с женой, мужчине было достаточно заявить при свидетелях, что он ее «отпускает», и сказать: «Талак» (развод). При этом он мог не объяснять причины, побудившие его к расторжению брака. Если такое происходило по недоразумению, в порыве сиюминутного гнева или в результате гаремных интриг, закон оставлял раскаявшемуся мужу возможность возобновления супружеских отношений в течение трех месяцев. Если за этот срок муж не возвращал жену в дом, брак считался окончательно расторгнутым, и женщина могла выйти замуж за другого мужчину.

Если мужчина сгоряча произносил формулу развода трижды, то ситуация становилось куда более сложной и, вместе с тем, весьма пикантной. Теперь мужчина мог жениться на своей бывшей жене только после сложных церемоний. Чтобы вернуться в дом первого мужа, она сначала должна была выйти замуж за другого и снова получить развод уже от второго супруга. На такие случаи всегда находились «временные» мужья или «заместители», для которых спасение чужого семейного счастья было доходным занятием.

Знаменитому Ала-ад-дину (Алладину) из «Тысячи и одной ночи» тоже довелось стать именно таким «временным» мужем.

При всей внешней простоте, развод по инициативе жены был большой редкостью, а по инициативе бывшей наложницы и вовсе немыслим, потому что не было, как таковой, и женитьбы.

Свободнорожденная женщина имела право инициировать развод, если муж нарушал условия брачного договора, демонстративно обходил жену вниманием, явно дискриминировал относительно других жен, плохо обращался с детьми и т. п.

Если муж не желал разводиться, женщина могла обратиться в суд. После развода она получала обратно все свое приданое, выкуп за невесту (калым), уплаченный при сватовстве, свадебные подарки и долю состояния бывшего супруга согласно брачному договору. А также содержание бывшей жене на три месяца и детям ее – до совершеннолетия. Таким образом, развод оказывался делом весьма невыгодным как в социальном, так и в материальном отношении.

Разумеется, оставшиеся в гареме жены вовсе не желали делиться семейным имуществом, и дело доходило до скандальных судебных процессов. И здесь все зависело от ловкости адвокатов и связей тяжущихся сторон при дворе. Если в случае состоятельных семей жена при разводе могла получить целое состояние, то у бедняков это могло быть свечой и скудной пищей на каждый день.

Гаремы жили своей обычной жизнь, в неге и роскоши, заслонявшей для непосвященных напряженную борьбу главных жен, кадин и фавориток. Но все это продолжалось до поры до времени. Султаны тоже смертны, и когда такая беда приключалась, их гаремы замирали в оцепенении – они теперь никому не были нужны.

Борьба за престол оттесняла на задний план все остальное. Но, как правило, к тому моменту, когда султан покидал этот мир, престолонаследник уже был известен. Новая мать-султанша возносилась к вершинам могущества вместе со своим сыном – новым султаном, а остальных красавиц гарема ждала совсем иная участь.

«В двадцать четыре часа после того, как султан испустит последний вздох, жены его и фаворитки должны выехать, – писал Осман-Бей. – Все женщины должны собирать свои вещи и покинуть сераль. Эта перемена декораций представляет совершенную картину армии после поражения или экипажа после кораблекрушения, когда каждый старается ухватиться за спасительную доску, которая могла бы удержать его на поверхности воды и не дать потонуть в глубине Старого сераля.

Те из них, которые имеют детей – принцев или принцесс, остаются под императорской кровлей, так как государственные соображения не позволяют, чтобы дети вышли из-под надзора подозрительного и сурового наследника. Поэтому и их матери оставляются во дворце, где положение их, конечно, лучше, чем если бы они были заперты в Старом серале. Все же прочие должны укладываться и уходить со всеми женщинами и рабами своего двора. Само собою разумеется, что некоторым из последних удается при помощи протекции отделаться от своих прежних господ и остаться во дворце, где их зачисляют в какой-нибудь из вновь формируемых дворов.

Старый сераль, помещающийся в конце дворца, представляет скучное и мрачное здание, настоящую могилу, куда погребают живых людей. Вообразите себе средневековый замок с высокими зубчатыми стенами, маленькими окнами, со всех сторон окруженный густой стеной старых платанов и кипарисов, и вы составите себе приблизительное понятие о здании, в котором заперты павшие богини сераля.

…Заключение это, впрочем, не пожизненное, потому что с течением времени стражи становятся более снисходительными и опускают, так сказать, поводья. Но это случается уже тогда, когда заключенные достигли того возраста, который поневоле делает их скромными. Действительно, когда кадине стукнет лет пятьдесят, можно вполне рассчитывать, что она стоит гораздо выше житейских треволнений. Царствующий султан отдает в ее распоряжение одну из императорских резиденций и милостиво разрешает ей делать все, что ей угодно».

Впрочем, в Старом серале оказывались, как правило, члены гаремных кланов, проигравших битву за престол. Союзниц новой султанши-матери и их дочерей – бывших принцесс пристраивали в богатые семьи, выдавая замуж за удержавшихся на плаву вельмож и их детей. Бывших принцев женили на богатых невестах и назначали на хорошие должности.

На время все успокаивалось, пока честолюбивые принцы, их матери и лишившиеся привилегий вельможи не решались начать новую борьбу с победившими кланами. Впрочем, такой сюжет был характерен не только для Турции. Кровавые схватки за престол – часть исторического наследия большинства государств.

Наложницы эмира Бухарского содержались в гареме, пока им не исполнялась 16 лет. Затем их выдавали замуж или попросту удаляли из гарема, снабдив всем необходимым для безбедной жизни. Однако общество их не принимало, и им оставалось коротать свой век в одиночестве.

Наиболее опытные наложницы оставались в гареме, где воспитывали новое поколение одалисок.

Фаворитки султанов тоже могли быть «отставлены» из гарема. Обычно это было результатом какой-то провинности, наговоров или усердия ревнивых соперниц. Делалось это быстро и просто, стоило лишь султану проявить свое неудовольствие.

Почетная отставка влекла за собой выдачу фаворитки замуж за какого-нибудь чиновника. «Невесте» давали хорошее приданое, оставляли ее подарки и имущество.

«Когда рабыни султана достигают тридцати лет, – писал Т. Готье. – Он некоторым из них дарует свободу, и они делают хорошие партии благодаря связям при дворе и предполагаемому покровительству султана. Эти девушки прекрасно образованы, умеют читать, писать, сочинять стихи, танцевать, играть на музыкальных инструментах и отличаются изысканностью манер, какую можно приобрести лишь при дворе. К тому же они лучше, чем кто-либо, сведущи в дворцовых интригах и кознях и нередко узнают через своих подруг, оставшихся в гареме, политические тайны, которыми пользуются их мужья, чтобы войти в милость или избежать немилости. Так что взять невесту из сераля очень выгодно для человека честолюбивого или осторожного».