Мой танк остановился перед колоннами Биржи. Я поднял своих взволнованных детей на танк. Я чувствовал их маленькие горячие ладошки в своих. Я смотрел на этот торжественный праздник, единение моих солдат и народа, столь чувствительного к славе. Новые танки выкатывали без задержки на усыпанную цветами площадь. Но через пять месяцев тем же маршрутом в Брюссель войдут англо-американские танки.

В мае 1944 года наш легион отправился в Польшу для реорганизации в учебный лагерь в Дебика, между Краковом и Лембергом. Более 800 бельгийских рабочих с заводов рейха добровольно записались в нашу бригаду этим летом после моих агитационных выступлений.

Первый отряд из 300 добровольцев едва успел прибыть в лагерь в июне, как началось новое советское наступление.

Русские прошли через Минск. За две недели могучая приливная волна перехлестнула через немецкий фронт, прорвав его повсюду, и растеклась на 300 километров. Именно в этом месяце советские армии вышли на границы Литвы и Пруссии, захватили половину Польши, достигли пригородов Варшавы. Путь на Берлин был открыт.

Дивизия «Викинг» получила новые танки и, не успев опробовать их, сразу была отправлена в Варшаву, где вспыхнуло восстание Армии Крайовой.

Второй, и не менее ужасный удар советского тарана обрушился на немецкий фронт. На этот раз он потряс эстонский участок Восточного фронта южнее

Финского залива. Выступ у Нарвы был удержан сводным корпусом СС и 3-й танковой дивизией. Его сколотили из фольксдойч из многих стран — Фландрии, Голландии, Дании, Швеции, Норвегии, Эстонии, Латвии. Они сражались доблестно, но понесли тяжелые потери.

И все равно в линии фронта остались дыры, которые требовалось заткнуть.

* * *

Но чем заткнуть?

Некоторые чины в Берлине решили прикрыть голую задницу руками и разослали безумные телеграммы, которые обрушились словно кирпич на голову. В частности, лагерь в Дебика получил приказ в этот же день отправить на фронт в Эстонию 300 валлонских добровольцев, которые только что прибыли к нам.

Из них 100 человек пробыли в лагере всего четыре дня. Остальные 200 человек находились здесь две недели и даже узнали, за какой конец следует брать винтовку. Но никто из них не успел познакомиться с пулеметом.

В это же самое время я был вызван в Бельгию, где мой брат был зверски убит террористами. Когда я получил известие об этом безумном приказе, 300 парней уже двигались в направлении Балтийского моря в сопровождении сотни ветеранов, которые должны были обучать их в Дебика. Все сборы проводились второпях. В последнюю минуту им выдали пулеметы с приказом по пути научиться пользоваться этим сложным оружием.

Сначала я даже не поверил, что они действительно отбыли. Я позвонил в Берлин. Там мне подтвердили это. Другие соединения оказались точно в таком же положении. Фламандские добровольцы тоже отправились на фронт, как и валлоны.

Я просто ошалел. Такое развитие событий выставляло меня полным дураком. Люди пошли в легион, поверив мне, и прибыли в лагерь, ожидая начала серьезной военной подготовки. А вместо этого их с лихорадочной поспешностью посылают на фронт.

Еще больше меня беспокоило то, что после Черкасс Гитлер лично запретил мне находиться на фронте. Что я могу сделать для спасения своих новых солдат либо хотя бы для того, чтобы разделить их судьбу, не потеряв своей чести? Я телеграфировал Гиммлеру, резко протестуя против их отправки на фронт и требуя отменить глупый приказ. Если это не сделают, я требовал разрешения присоединиться к солдатам.

Никакого ответа.

Я сидел как на иголках. После трех дней ожидания я отправил новую телеграмму: «С разрешения или без него я завтра отправляюсь на Эстонский фронт».

Берлин прислал мне резкий ответ: «Это воинское преступление».

Но я парировал: «Воинское преступление отправлять в бой новобранцев, призванных четыре дня назад».

После этого из Берлина прилетела последняя телеграмма: «Поступайте, как хотите».

* * *

На рассвете моя машина была готова. Вечером я прибыл в Берлин, который предпочел объехать, чтобы меня никто не задержал. После этого я примчался в Данциг. Там я узнал, что мои солдаты успели пересечь территорию Литвы до того, как железная дорога на Ригу была перерезана советскими войсками. Попасть в Эстонию прямым путем уже было нельзя.

Никаких самолетов поблизости не имелось.

Наконец я нашел какую-то старую калошу, которая отплывала в Финляндию за какими-то грузами. На обратном пути она намеревалась зайти в Ревель. После долгих споров я устроил свой старый «Ситроен» на палубе.

В полдень наш корабль поднял якорь и покинул гавань по узкому каналу как раз в тот момент, когда в небе появилась эскадрилья советских самолетов.

Наш корабль, дряхлый банановоз из Гвинеи, медленно полз на северо-восток вдоль прусского побережья. Это был один из последних кораблей, отправившихся в Финляндию, которая через несколько дней капитулировала.

На нем находилось около тысячи человек разных родов войск.

Мы внимательно следили за спокойным морем цвета голубиной грудки. Иногда вместо русалки над волной показывался перископ, а потом подводная лодка показывала спину, как играющий тюлень. Это была одна из наших субмарин, охранявшая пароход.

Однако подводные лодки чем-то похожи на людей. Есть хорошие, но есть и плохие. Не один транспорт уже был потоплен на Балтике. Нам всем выдали спасательные жилеты, и мы спали на палубе вповалку, словно большие пингвины, стараясь держаться ближе к мостику.

Мы прошли вдоль берегов Литвы и Латвии. В последнюю ночь наш пароход получил приказ прервать поход и идти прямо в Ревель, где нужно было без задержки взять на борт сотни раненых.

В 05.00 мы вошли в спокойный серо-голубой залив, ведущий к столице Эстонии, знаменитому Ревелю тевтонских рыцарей. Расположенный на склонах холмов славный город был очень красив — в небе вырисовывались высокие колокольни, над всем господствовал грозный замок.

Каждый старый город в Прибалтике несет на себе отпечаток прошлого. Каждый имеет свой великолепный замок, из которого сотни лет исходило сияние германского порядка и культуры. Каждый город имеет белые церкви с колокольнями, поднимающимися, словно стрелы; огромные каменные дома подернуты патиной прошедших столетий, украшены великолепными изваяниями и так же прекрасны, как в Любеке, Бремене, Брюгге и других городах, некогда входивших в славный венок богатой Ганзы.

Порт Ревеля находится в сказочной долине, которая идет по дуге на несколько километров и усеяна огромными гранитными глыбами. На расстоянии в золотых полях видны замшелые каменные изгороди, такие же, как сохранившиеся по сей день на побережье Фландрии.