— Получилось! — воскликнула Вайолет и вышла через дыру на площадь. Она подняла лицо кверху и успела увидеть в небе последних ворон, отбывающих в центральные кварталы. — Мы убежали!

Клаус, все еще державший Солнышко на плечах, остановился, вытер очки от пыли и шагнул наружу. Он прошел мимо Вайолет, направляясь прямо к Птичьему Фонтану.

— Но мы еще не выкрутились, — сказал он, желая сказать «неприятностей впереди еще хватит», и показал на расплывчатое пятно — на удаляющихся ворон. — Они полетели к центру. Теперь в любой момент можно ждать горожан.

— А как же нам вызволить Квегмайров? — спросила Вайолет.

— Уок! — крикнула Солнышко, сидевшая на плечах у Клауса. Она хотела сказать что-то вроде «Фонтан на вид крепкий как скала».

Разочарованные брат с сестрой кивнули в ответ. Птичий Фонтан выглядел столь же непроницаемым (то есть «в него было не-возможно проникнуть и спасти похищенных тройняшек»), сколь уродливым. Металлическая ворона сидела и плевала на себя, как будто от намерения Бодлеров спасти тройняшек ее тошнило.

— Дункан и Айседора, наверно, заперты внутри Фонтана, — предположил Клаус. — Может, где-то тут есть механизм, с помощью которого открывается потайной ход.

— Во время дневных работ мы отчищали тут каждый дюйм, — возразила Вайолет. — Мы бы заметили секретный механизм, когда скребли металлические перья.

— Джиду! — сказала Солнышко, имея в виду что-то вроде «Наверняка Айседора намекает в стихах, как их спасать».

Клаус спустил младшую сестру на землю и достал из кармана четыре записки.

— Пора опять подумать заново. — И он разложил записки на земле. — Надо как можно тщательнее изучить стихи. Там должно быть указание, как проникнуть в Фонтан.

Фамильные камни — причина ужасного плена.

Однако друзья нас найдут и спасут непременно.

Невольно молчим мы и ждем, чтоб рассвет наступил.

Тоскливый безмолвствует клюв в ожидании крыл.

А если хотите быстрей нас избавить от бед,

Найдите в начале стихов долгожданный ответ.

Среди этих слов — напрягите внимательный глаз —

Секрет Г.П.В. и друзья ваши близко от вас.

— «Тоскливый безмолвствует клюв»! — воскликнула Вайолет. — Мы решили, что она имеет в виду живых ворон Г.П.В., но, может быть, речь идет о Птичьем Фонтане?! Вода бьет из клюва, значит, там есть дыра.

— Выходит, надо залезть наверх и посмотреть, — сказал Клаус. — Давай, Солнышко, забирайся опять мне на плечи, а я встану на плечи Вайолет. Нам надо сильно подрасти, чтоб достать до самого верха.

Вайолет кивнула и опустилась на колени у подножия Фонтана. Клаус подсадил Солнышко себе на плечи и сам встал на плечи старшей сестры, после чего Вайолет осторожно-осторожно поднялась с колен, так что трое Бодлеров балансировали теперь друг на друге, точно труппа акробатов, каких они однажды видели в цирке, когда их водили туда родители. Существенная разница состоит в том, что акробаты тренируются, повторяя одни и те же упражнения изо дня в день в помещениях с натянутыми сетками и множеством подушек на полу, чтобы не разбиться, если сделаешь ошибку. А у бодлеровских сирот не было времени на тренировки и поиски подушек, чтобы разложить их на мостовой Г.П.В. В результате балансировка получилась шаткая. Вайолет шаталась оттого, что держала двоих. Клаус шатался оттого, что стоял на шатающейся сестре. А бедную Солнышко шатало до такой степени, что она еле удерживалась на плечах у Клауса, приподнимаясь и заглядывая в клюв плюющей металлической вороны. Вайолет при этом следила — не покажутся ли вдали горожане, а Клаус продолжал изучать стихи, лежавшие на земле.

— Что ты видишь, Солнышко? — спросила Вайолет, только что заприметившая далеко-далеко несколько фигур, направляющихся в сторону Фонтана.

— Шиз! — откликнулась сверху Солнышко.

— Клаус, клюв недостаточно широк, через него не попасть в Фонтан! — отчаянно крикнула Вайолет. Она шаталась все сильней, и улицы города, казалось, тоже качались из стороны в сторону. — Что нам делать?

— «Среди этих слов — напрягите внимательно глаз…» — бормотал про себя Клаус, как часто делал, когда размышлял над тем, что в это время читал… Ему пришлось очень сосредоточиться, чтобы прочесть двустишия Айседоры, раскачиваясь взад и вперед. — Как странно она выразилась. Почему было не написать «В этих буквах вы, надёюсь, увидите» или «Среди этих букв можно увидеть…»

— Сабишо! — выкрикнула Солнышко. На самой верхушке пирамиды из родных брата с сестрой Солнышко колыхалась, как цветок на ветру. Она пыталась ухватиться за Птичий Фонтан, но от воды, постоянно вытекавшей из вороньего клюва, металл сделался слишком скользким.

Вайолет старалась, как могла, стоять прямо, но фигуры в вороноподобных шляпах, появившиеся из-за ближайшего угла, не способствовали ее устойчивости.

— Клаус, — сказала она, — я не хочу тебя торопить, но, пожалуйста, думай заново побыстрее. Горожане уже близко, а я не знаю, сколько еще смогу вас удерживать в равновесии.

— «Среди этих слов — напрягите внимательный глаз…» — опять забормотал Клаус, закрыв глаза, чтобы не видеть, как все вокруг качается.

— Тук! — взвизгнула Солнышко, но никто ее не расслышал из-за крика, который издала Вайолет, потому что ноги у нее подломились, она хлопнулась на землю, ободрала коленку и уронила Клауса. Очки у него свалились с носа, падая, он ударился о мостовую локтями, а ушибать локти — очень больно, особенно когда на локтях сразу образовались ссадины. Но гораздо больше Клауса беспокоили кисти рук, которые больше не сжимали ног младшей сестры.

— Солнышко! — позвал он и прищурился, потому что плохо видел без очков. — Солнышко? Где ты?

— Хени! — крикнула Солнышко, на этот раз было еще труднее обычного понять, что она хочет сказать. Младшая из Бодлеров сумела уцепиться за клюв вороны, но, поскольку из Фонтана не переставая струилась вода, зубы у Солнышка заскользили по гладкой металлической поверхности.

— Хени! — взвизгнула она опять, когда с металла соскользнул один из ее передних зубов. Она начала съезжать ниже, ниже, отчаянно хватаясь за все подряд, чтобы задержаться. Но единственным кроме клюва выступом на голове у металлической вороны был ее выпученный глаз, однако и он был гладкий и не давал возможности зацепиться зубами. Солнышко катилась вниз и даже закрыла глаза, чтобы не видеть своего падения.

— Хени! — взвизгнула она в последний раз, в панике грызнув зубами вороний глаз. И вдруг глаз поддался под ее зубами и ушел в себя. «Ушел в себя» — выражение, которое обычно употребляют, желая описать того, кто впал в депрессию, выглядит хмурым и неразговорчивым. Но в данном случае речь идет о потайной кнопке, спрятанной в статуе птицы, и кнопка эта, должен сообщить, пребывает в отличном состоянии духа, лучше некуда. С громким скрипом она ушла в себя, металлический клюв раскрылся во всю ширину, обе поло-вины медленно разошлись и благополучно опустили Солнышко вниз. Клаус нашел очки и успел увидеть, как его младшая сестра упала прямо в протянутые руки Вайолет. Трое Бодлеров с облегчением посмотрели друг на друга, а потом на раскрывшийся клюв вороны. В потоке воды они разглядели две пары рук, схватившиеся за клюв, а потом двух людей, вылезающих из Птичьего Фонтана. Их толстые вязаные свитеры настолько пропитались водой, стали темными и тяжелыми, что эти двое выглядели большими бесформенными чудищами. Они осторожно выбрались из клюва и спустились на мостовую, и Бодлеры бросились их обнимать.