— Какой у вас размер, мадам?

— Мм… Четвертый.

— Я весьма сожалею, мадам, но у нас остались только третий и пятый размеры.

Ви чувствовала себя как человек, которому грозит тяжелая утрата: без этих замечательных серебристо-оранжевых туфелек ее жизнь теряла всякий смысл.

— Я их примерю. Дайте мне третий.

Она втиснула ногу в туфлю и проковыляла три шага, морщась от боли.

— Может, вам больше подойдет пятый размер, мадам?

— Нет, я никогда не беру пятый размер… А вы эти сможете растянуть?

— Ненамного, мадам. На вашем месте я бы примерила пятый размер — это очень маленькая модель.

— Растяните эти. — Она проводила продавщицу глазами — ей почему-то было страшно выпускать из виду эти серебристо-оранжевые туфельки. Они были для нее дороже самой жизни, она нуждалась в них больше всего на свете.

— Теперь вам будет легче, мадам.

— О-о-о! — Ви надела туфли. На этот раз она смогла одолеть пять шагов. — Да, так гораздо лучше. Они еще растянутся, если их немного поносить, так ведь?

— О да, мадам.

— Ладно, я беру их.

Девушка положила туфли в коробку. Ви прищурилась: слишком они красивы, чтобы их прятать. Она вышла из магазина, прижимая коробку к груди.

Не пройдя и десяти шагов, она остановилась у витрины магазина канцелярских принадлежностей, в которой были выставлены пузырьки с разноцветными чернилами — красными, желтыми, оранжевыми…

«Оранжевые чернила! Я смогу писать письма цветом своих новых туфель!» — подумала Ви. Она почти вбежала в магазин.

— Сколько стоят оранжевые чернила?

— Шесть и девять пенсов, мисс.

— Дайте мне пузырек за шесть пенсов.

Ви упрятала пузырек в сумочку. Потом вспомнила, что вышла затем, чтобы купить лифчик и пару чулок. Ну, положим, лифчик может подождать, но чулки ей просто необходимы. В лавке Гроссмана продаются неплохие чулки всего за шиллинг одиннадцать пенсов… Но сразу за магазином канцелярских принадлежностей был расположен универмаг «Вулвортс».[17]Она зашла внутрь, не собираясь ничего покупать, просто посмотреть. В «Вулвортс» не заходят с намерением сделать покупки — туда заходят как в музей: побродить, поглазеть. А потом появляются в дверях, держа в руках баночку краски, ножовку, чайник, фунт карамелек, набор подставок для яиц, блокнот, абажур, лампочку, ластик, порцию мороженого, резиновый поясок, две столовые ложки, рулет с вареньем, рулон туалетной бумаги и пакетик семян.

Прилавок с косметикой притягивал Ви как магнит.

«Попробуйте новые духи „Тайное очарование“» — гласил рекламный плакат. Ви схватила флакон подобно тому, как умирающий от голода хватает кусок черствого хлеба.

— О мисс!

Дзинь! — звякнула касса. Ви сунула флакон духов в карман. «Зачем ты тратишь деньги на духи, когда у тебя и так целая дюжина флакончиков! — увещевал ее внутренний голос. — Сейчас же купи чулки, пока не истратила все деньги!» Ви решительно сжала зубы. Но универмаг «Вулвортс» — это соблазнитель, настоящий змей-искуситель, с изощренным коварством выставляющий у дверей самые завлекательные вещи; он искушает вас, когда вы заходите внутрь, а когда выходите наружу, наживается на ваших слабостях. У самого выхода Ви заметила прилавок с искусственными цветами.

Искусственные цветы были ее слабостью. Парусиновые камелии, бумажные розочки, бархатные фиалки были по непонятным причинам близки ее сердцу. Она купила нечто отдаленно напоминающее букетик анютиных глазок. «Чулки! Чулки!» — кричал ее внутренний голос. Она проворно схватила пакетик с искусственными цветами. Теперь, не теряя ни минуты, она пойдет к Гроссману, вот прямо сейчас и пойдет…

Стеклянные изумруды, оправленные в позолоченный металл, подмигивали ей в ювелирном отделе, словно глаза самого дьявола. Она взяла в руки пару сережек: сорок среднего размера бриллиантов, оправленных в платину, с застежками, на кусочке картона — и всего за шесть пенсов! В «Вулвортс», должно быть, все сошли с ума: продавать по дешевке такие красивые вещи!

— Эти, мисс?

— Спасибо, мадам!

Дзинь!

«В конце концов, — подумала Ви, — у меня еще осталось целых полкроны…» Она вышла на улицу и пересекла дорогу, полная решимости купить чулки. Но, подавшись в сторону, чтобы увернуться от автобуса, очутилась прямо у дверей «Черной лошади».

У дверей пивной!

Двустворчатые двери открылись и тут же закрылись, подобно гигантским челюстям, проглотив ее.

— «Джонни Уокер», — сказала она барменше. Выпив, она почувствовала себя гораздо лучше. — …И еще один.

«О Боже, мои чулки», — молнией промелькнуло в ее мозгу. В кошельке оставался всего один шиллинг. Но в конце концов всегда есть «Вулвортс». Пара чулок по шесть пенсов за каждый, только на один раз… Прикончив вторую порцию виски, она вернулась в «Вулвортс».

По дороге к прилавку с чулками она старательно избегала глядеть по сторонам. Чулки, чулки, чулки, чул…

Краем глаза она увидела шелковый носовой платок в горошек, замялась и нерешительно протянула к нему руку. «Нет! Нет!» — слабо вскрикнул внутренний голос. Но она ведь только пощупает, и все. Она прикоснулась к платку, подержала его в руках некоторое время, подумала и…

— Могу я вам чем-нибудь помочь, мадам? — спросила молоденькая продавщица.

— Заверните мне это, — сказала Ви. Ей хотелось надавать себе пощечин. Потом вдруг ее осенило: «Да ведь я же могу носить сандалии, если сделаю педикюр…»

Она вернулась к прилавку с косметикой. Лак для ногтей… Темно-красный…

Дзинь!..

— Спасибо, мадам.

Истратив все деньги, она вернулась домой и выложила покупки на кровать Хелен.

— Так ты купила, что хотела? — спросила Хелен.

— О да!

— А что в коробке? Туфли?

— А? — Ви открыла коробку, достала оттуда туфли, подержала их и, скорчив гримасу, бросила обратно в коробку со словами:

— Господи, до чего же они страшные!

В девять часов Ви начала одеваться, пританцовывая по комнате Хелен, постепенно доводя себя до обычного ежевечернего неистовства.

— Слушай, Хелен, — сказала она, — почему бы нам не пойти вместе?

— Не мели ерунды.

— Что толку сидеть дома и киснуть?

— Я не кисну.

— Да киснешь ты, я вижу, что киснешь… Знаешь, Хелен, ты должна найти себе мужчину.

— Ты опять за свое!

— Да, но тебе это просто необходимо.