— Отчего? Ты ж не хочешь, чтобы наш старший вырос слюнтяем, который не может даже…

— Не может никого поджарить? — невольно улыбнулась Клара. — Нет, Сфай, нет, конечно. Он мужчина, он дракон. Я последняя, кто потребует, чтобы он отрёкся от своей драконьей сущности. Но убивать господина Гойлза вовсе не обязательно.

— Да? — с явным сожалением осведомился Сфайрат.

— Не думай, муж мой, будто я указываю тебе, что делать и как поступать, — промурлыкала Клара, потёршись щекой о твёрдое, бугрящееся мускулами плечо дракона. — Рассуди сам: исчезнет Гойлз — пойдут слухи. Маг он не из последних, его станут искать. Мы с тобой спровадили не одну депутацию местных чародеев, но Гент наверняка предупредил сотоварищей, куда направляется. Его убийство станет началом войны, той самой, которую ты так жаждешь предотвратить. Напротив, нам выгоднее всё оставить как есть. Пусть себе разоряется! Может, нам и впрямь будет небесполезно о чём-то с ним договориться, но не сразу, а как следует поторговавшись. Не тревожься, милый мой.

— Легко сказать. — Морщины на лбу дракона не расходились, брови хмурились по-прежнему. — Не успокаивают слова, Клара, не ведаю, отчего. Что-то сидит здесь, внутри, — Сфайрат потёр грудь. — Не верю предчувствиям, не хочу верить, но… лучше бы нам с тобой отсюда убраться. За тридевять земель.

— Драконы никогда не бежали от опасности!

— Да, — Сфайрат понурился. — Никогда. А теперь я готов бежать даже от тени, от жалкого смертного колдунишки, какого раньше бы испепелил на месте, не почувствовав ни малейшего угрызения совести. И всё потому, что боюсь за вас!

Клара помолчала, сидя с закрытыми глазами и улыбаясь. Голова её по-прежнему лежала на плече у дракона.

— Я люблю тебя, — наконец сказала она. Внутри становилось тепло-тепло, и жило словно предвкушение огромной, небывалой ещё радости. — Ты мой дракон, самый лучший. И я твоя. И мы все тоже твои. Не беспокойся, милый. Дракон Эвиала, Хранитель Кристалла и боевой маг Долины — вдвоём мы кое-чего стоим. И, если местные чародеи решат проверить нас на прочность, у нас найдётся, чем ответить. Да, я тоже боюсь за детей. Но я всегда помню, что они — плоть от твоей плоти, что они тоже драконы. Под юбкой не удержишь.

— Речи жены дракона, — твёрдая рука обнимала её за плечи, однако кончики его пальцев чуть подрагивали. — Это ваш мир, мир людей. Я тебе верю, Клара.

— Я знаю, — шепнула она, утопая в его ауре, нечеловеческой, бездонной, пугающей — и самой-самой лучшей, родной, неотделимой. — Драться всё равно придётся, рано или поздно. Нас не оставят в покое. Разве что на время. И это время, боюсь, вышло.

Дракон помолчал, лишь крепко прижимая её к себе, словно боялся, что она вот-вот исчезнет.

— А эти дети… с игрушками… Ты и в самом деле не подумала, что случится, если коллеги Гойлза возьмутся за них всерьёз?

— Подумала. Магам это обойдётся ой недёшево.

— А детям?

— С ними ничего не случится.

Дракон покачал головой.

— Чтобы я раньше стал беспокоиться о каких-то там человеческих детёнышах!.. А теперь, как появились свои собственные… Клара, ты уверена? У тебя в каждой кукле или зверюшке что, небольшой кристалл наподобие эвиальских? Пугаешь ты меня порой, честное слово. Жалею уже, что… что посмеялся тогда над тобой, при нашей первой встрече…

— Ты — дракон, — засмеялась Клара. — Никому никогда не приручить дракона. Он с тобой, только пока он сам этого хочет. Но один неверный шаг…

— Что ты такое несёшь? — аж отодвинулся Сфайрат.

— Ничего, ничего, милый. Пойду детвору к обеду звать, пока не простыло всё.

* * *

Вечером, когда весеннее солнце опустилось за дальний лес, и Клара, по всегдашнему обыкновению, стояла на крыльце, обхватив себя за плечи и любуясь последними отблесками отгоревшего заката, Сфайрат возник рядом смутной размытой тенью. Тревожный, сжавшийся, готовый.

— Что с тобой? — Она откинулась, затылком касаясь его груди.

— Полететь, — одними губами ответил дракон. — Со всеми остальными.

— Что, и с Зоськой? — удивилась Клара. — Она ж небось уже десятый сон видит!

— И с Зосей, — мрачно сказал Сфайрат. — Со всеми.

— Зачем, милый? — Клара повернулась к мужу, взглянула в нахмуренное лицо. — Ты всё из-за Гойлза?..

— Нет, — взгляд дракона остался непроницаем. — Что-то какая-то пакость чуется, гниль какая-то… точнее не скажу. Но взлететь тянет. И огонь… накопился. Застоялся почти что.

— А детвора-то зачем?

— Как «зачем»?! Мы все вместе, драконья стая!..

Да. Верно. Драконья стая. Как она могла забыть?

Дракон и его потомство в небе словно сливались воедино, и без того зоркие глаза становились почти всевидящими.

— Конечно, дорогой. — Клара склонила голову жестом послушной жены.

Сонная Зоська заворчала было, не желая выпускать тёплого и пушистого котёнка, устроившегося у неё под боком, но, едва услыхав «Лететь! С папкой!» — подскочила словно ошпаренная.

Клара так и осталась стоять, не в силах отвести взгляда — пятёрка драконов, выстроившихся клином и устремившихся вслед за давно скрывшимся солнцем, с огромным Сфайратом в середине и маленькой Зосей впереди всех. Аэсоннэ с Эртаном по бокам, старший Чаргос замыкал процессию.

Всё-то у них наоборот, у драконов. Птичий клин возглавляет вожак, самый сильный и выносливый; а драконы в такие полёты вперёд пускают малышку Зоею. Потому что дракон становится драконом, только побеждая сам по себе.

Могучие крылья упёрлись в воздух, драконы стремительно поднимались; на востоке уже сгустилась непроглядная темень, звёзды выглядывали робко и неярко.

Как же они красивы, подумала чародейка. Мои дети. Мой муж. Я мать драконов и жена дракона — что может быть лучше этого? Вперёд, дорогие мои, режьте ночь, пусть сама тьма бежит от взмахов острых ваших крыл; летите и возвращайтесь, потому что без вас нет и меня самой.

Драконий клин скрылся. Клара ещё постояла, глядя в пустое небо, зябко передёрнула плечами и шагнула обратно через порог.

Никого нет. Только обиженно и недоумённо мяукает полосатый котёнок, разыскивающий свою маленькую хозяйку.

Неслышной тенью появился Шоня, страж-кот, потрогал лапой неразумного, негромко фыркнул, и малыш сразу успокоился.

— Плохая ночь, госпожа.

— Госпожа! Давненько я от тебя такого не слыхала, — насторожилась Клара.

— А такой скверной ночи давно и не выдавалось, — кисточки на ушах страж-кота подрагивали, глазищи так и сверкали. — Вся нечисть повылезала, хозяйка, вся как есть.

— С чего ради? — процедила Клара сквозь зубы.

Страж-кот попытался пожать плечами.

— Откуда ж мне знать, хозяйка? А вот чую я их повсюду. Бестелесные, гады, только я их и замечу, хозяйка… Ну, и ты, конечно, тоже… Голодные призраки всяческие, не припомню такого сборища…