Мертвяки, скелеты и призраки почуяли её не сразу — свежие, они слабы, если верить трактату «О трупах ходячих и прочих страхах загробных» досточтимого монаха Ферганеуса. Что ни мир — то своя некромантия, подумала Клара. Неизменно лишь одно — разбуженные мёртвые люто, неутолимо ненавидят живых.

Рубиновая шпага привычно крепко лежит в ладони, привыкшей за последние годы к совсем иным, сугубо мирным инструментам.

Но перебить подъятых мертвяков далеко не самое главное. Куда важнее понять, почему и отчего это случилось. Страж-кот учуял беду, однако даже он не смог предсказать, что это обернётся таким размахом.

Клара досадливо закусила губу. Боевые Маги Долины никогда не занимались некромантией всерьёз. Кое-какими заклятиями из этого арсенала они пользовались, но исключительно низшими, вроде заставить свежий труп ответить на десяток вопросов. Оказавшись здесь, Кларе пришлось довольствоваться лишь наполовину фантастическими писаниями местных монахов, право же, не лучшим источником. Но, во всяком случае, досточтимые отцы сходились все в одном: призраки и духи могут говорить, и, если волшебник окажется достаточно силён, он способен вырвать у них нужные ответы.

Значит, призраки…

Первый из ходячих трупов вывалился почти прямо на Клару. Пустые глаза зажглись, из горла вырвалось бессвязное, но злобное и голодное бормотанье.

— Ты, дружок, мне без надобности, — Клара рубанула сплеча, сама удивляясь, насколько верным и точным получился удар. Рубины в оголовье шпаги вспыхнули, клинок — им чародейка могла не только колоть, но и рубить — снёс мертвяку голову. На срезе шеи пузырилась зелёная жижа, тело постояло несколько секунд и рухнуло, почти сразу же начав разлагаться, растекаясь гнилой тёмной лужей.

— С почином, — проворчала Клара, стараясь не ступить в липкую мерзость.

Первый мертвяк дался ей совсем легко, легче, чем соломенное чучело с упрятанной внутрь доской — на таких в дни молодости она училась владеть оружием. Второй, однако, оказался куда шустрее. От первого выпада чародейки он уклонился с ловкостью опытного воина, второй, насквозь пронзивший ему грудь, лишь заставил живой труп покачнуться. От взмаха когтистых рук-лап с неимоверно удлинившимися ногтями Клара едва увернулась.

— Правду про вас писали… — прошипела она, уклонилась от тянущихся к горлу костистых пальцев (вдвое длиннее, чем у обычного человека, неважно, живого или мёртвого) и повторила удавшийся с первым мертвяком приём — снесла ходячему трупу голову.

Это помогло. Как и первый живой мертвец, второй растёкся такой же чёрной зловонной лужей. Что-то про такое писали отцы-монахи… не Ферганеус, нет… Доминциус? Нелёгкая б побрала эти имечки…

Третий и четвёртый мертвяки навалились на Клару так, что волшебнице сперва пришлось даже отступить. Правда, недалеко и ненадолго. В этом мире — совершенно обычном, где сила свободно текла сквозь всё сущее, — чародейке одно раздолье.

В грудь обоим мертвякам ударил упругий огненный кулак, зашипев, вспыхнула полуистлевшая одежда. Однако глаза обоих зомби в ответ зажглись странным зелёным светом, ходячие трупы шагнули сквозь пламя — языки его напрасно пытались вцепиться в шипящую, но не загорающуюся плоть.

— Та-а-ак… — зловеще посулила волшебница, поднимая рубиновую шпагу.

Ррраз! — земля расступилась под ногами у мертвяков, и они провалились по самую грудь. Два! — свистнул клинок, легко, словно молодые побеги, срубая вскинутые в напрасной попытке защититься руки. Три! — на обратном ходе лезвие легко снесло обе головы.

— Кажется, снести вам башку — единственный способ…

Скелеты, казалось, что-то сообразили, во всяком случае, при виде Клары они забились в самый дальний угол погоста. Оставались призраки и духи, словно развевающиеся бесплотные полотнища, они бесцельно плавали туда-сюда над старыми надгробиями, не обращая на Клару особого внимания.

Волшебница тяжело дышала. Простенькое заклинание ловчей ямы далось неожиданно тяжело; а ещё пришло ощущение, что прямо в спину ей упирается холодный, пристальный взгляд. Клара поспешно обернулась — никого и ничего. Только старое кладбище да вытесанные из камня перечёркнутые крест-накрест стрелы — символ Спасителя. Окрестности тонули во тьме, и даже взгляд чародейки не мог проникнуть достаточно далеко.

Но кто-то там точно был. И бесстыдно пялился на неё ледяными буркалами!

Теперь ей требовался призрак. Призрак, которого она заставит говорить. Это не было чем-то из ряда вон: допрашивать привидения, зачастую — единственных свидетелей, Боевым Магам приходилось неоднократно.

— Эх, хорошо ты нас учил, мессир Архимаг, да только не всегда тому, что нужно, — пробормотала Клара. — Боялся ты некромантии как огня, вот и пришлось самой по крупицам побираться…

Да, мессир Архимаг… Учил-то ты нас хорошо, и был далеко не худшим правителем Долины, а вон оно как обернулось-то… Сгинул ты в Эвиале, в огне последней битвы на Утонувшем Крабе, и всё. Никаких следов. Так и не дождались тебя в Долине.

Однако Кларе даже не пришлось прибегать к магии. Один из призраков, точнее, одна, в явно женских одеяниях и с длинными, развевающимися полупрозрачными волосами, колыхаясь, словно травы под ветром, поплыла прямо к чародейке.

На всякий случай волшебница отступила на шаг, поднимая рубиновую шпагу — она сгодится и против бестелесного врага.

— Оставь, могучая повелительница чар… — прошелестело привидение, и Клара смогла разглядеть её лицо — нежный девичий овал, большие миндалевидные глаза, узкий нос и полоска скорбно сжатых губ. — Оставь, я и собратья мои не причиним тебе вреда. Мы не то что эти… жрущие, — с оттенком презрения закончило оно.

— Я пришла не только спрашивать, — твёрдо сказала Клара. — Я отвечаю за всё село. С которым ничего не должно случиться. Не должно!

— Перебей скелетов и зомби, — встряло привидение. — Мы… как-то сможем противиться. Два дня, три… наверное. Ты поможешь нам, могущественная волшебница?

— Кто вас разбудил? Кто подъял погост?

— Я знала, что ты спросишь, волшебница… мне страшно, но я отвечу — тот, кто охотится в ночи.

— Что-что? — удивилась Клара. — Кто охотится в ночи? И разве страшатся чего-то призраки?

— Страшатся, — прошелестело в тишине. — Бытие, даже такое, лучше небытия. Сон… вечный сон… не знаю… Великий Орёл… я вижу Великого Орла. Меж призраками говорится, что там покой, отдохновение… Но мне всё равно страшно. Ужасен Орёл, ужасны его тайны, но есть ведь и другие, что способны разъять душу. Их мы тоже боимся. Или взять Его, Спасителя… Он-то и вовсе страшнее некуда.

— Что здесь случилось? Этот погост всегда оставался таким спокойным…

— Именно, госпожа Клара.

— Ты… знаешь меня? — неприятно удивилась чародейка.

— Все знают тебя, — ответило привидение. — Но мы… пребывали в покое. Лишь изредка мы, бестелесные, поднимались к звёздам, никого не тревожа, никому не причиняя зла… это выдумки, будто мы, призраки, только и мечтаем, чтобы убивать и высасывать силы у живых…