– Не похоже, что ты нашла кладезь информации, – заметил Рорк.

– Верно, но я вовсе не об этом думала. Когда мы вернулись в зал, я понаблюдала за ним с Луизой. Они похожи на пару голубков или что-то в этом роде. Глядишь на них и сразу видишь, что сегодня ночью они будут кататься по постели голышом.

– Голубки, катающиеся по постели голышом? Не сказал бы, что это привлекательный образ. Позволь мне придумать другой.

– Я хочу сказать: как она может кататься с ним голышом по постели, зная, что завтра он будет проделывать то же самое с одной из своих многочисленных клиенток?

– Для нее это не то же самое. – Рорк откинул покрывало. – Одно дело личное, а другое – профессиональное. Для него это всего лишь работа.

– Ерунда. Обычное демагогическое оправдание. Вот если бы я была профессионалом секса, ты был бы спокоен, зная, что я летаю на чьем-то еще помеле?

– Что-то тебя сегодня потянуло на метафоры. – Рорк посмотрел на нее: она стояла, держа в руке переливающееся платьице цвета меди. На ней ничего больше не было, кроме крошечного треугольничка того же цвета, слишком маленького, чтобы заслужить название трусиков, тройного ожерелья из разноцветных камней, которое она еще не успела снять, и босоножек без пятки на высоких каблуках.

А на лице у нее было сердитое, раздосадованное выражение.

– Нет, я не был бы спокоен, ничего подобного. Но все дело в том, что я не из тех, кто делится. Черт, до чего же у тебя сексуальный вид. Почему бы тебе не подойти поближе? Покатались бы в постели, как пара голых голубков.

– Мы ведем разговор.

– Это ты ведешь разговор, – уточнил Рорк, спустившись с возвышения, на котором стояла кровать, и подходя к Еве.

– Кстати о разговорах… – Она уклонилась от него, ловко укрывшись за спинкой дивана. – Мне еще предстоит выбить из тебя мозги за то, что оставил меня наедине с этим чучелом в пурпуре.

– Меня задержало неотложное дело.

– Поцелуй меня в зад.

– О, дорогая Ева, я питаю искреннюю привязанность к твоему заду. – Он сделал ложный выпад, она успела уклониться. Они обошли кругом диван. – Лучше беги, – тихо посоветовал Рорк.

Ева засмеялась и последовала совету. Когда они оба запыхались, она позволила ему себя поймать.

У нее ничего не осталось: ни улик, ни новых версий. Прежние версии, казавшиеся многообещающими, никуда не привели. Ева пересмотрела свой список подозреваемых в поисках возможностей, еще раз прочесала частым гребнем весь район вокруг места преступления, изучила рапорты из лаборатории.

Она пропустила все известные ей элементы через международную поисковую систему Интерпола, выискивая сходные убийства, и нашла один случай в Лондоне, зафиксированный более года назад. Дело оставалось открытым. Почерк не вполне совпадал, признала Ева. Не так четко, не так чисто. Может, он практиковался? Набивал руку?

Никакого письма на элегантной почтовой бумаге не было, просто изуродованное тело молодой проститутки. Не того типа, что Вутон. Ева спросила себя: уж не хватается ли она за соломинки? Было сколько угодно вооруженных грабежей. Этих девушек, особенно тех, что работали на улице, часто избивали, иногда даже убивали клиенты или потенциальные клиенты. Но никто не подбирался к зловещей жестокости Джека.

Ева расспросила соседей, сотрудников, деловых партнеров возможных подозреваемых, стараясь сделать эти беседы как можно менее официальными и в то же время обещая полную конфиденциальность. Она толчками, простукиванием, на ощупь искала возможность прорыва. Хоть щелочку. Но так и не нащупала слабины.

О своем выходном в воскресенье она думала с досадой и раздражением. Настроение у нее было не для пикника, и она решила, что примирится с ним только при одном условии: если ей удастся увлечь Миру в тихий уголок и покопаться в ее мозгах.

– А может, стоит дать отдых ее мозгам? Да и твоим тоже?

Ева бросила хмурый взгляд на Рорка, пока они пересекали тротуар, направляясь к прелестному домику Миры.

– Ты что, мысли мои читаешь?

– Ты бормотала себе под нос. – Он участливо похлопал ее по плечу. – Не уверен, что это хороший признак – разговаривать с собой, стоя на пороге дома психоаналитика.

– Мы идем всего на пару часов, – напомнила Ева. – Не забыл? Мы договорились!

– Гм… – И с этим ничего не значащим междометием Рорк прижался губами к ее лбу.

Дверь открылась.

– Привет! Вы, должно быть, Ева и Рорк. Я Джиллиан, дочь Шарлотты и Денниса.

Еве понадобилась секунда, чтобы сообразить, что она никогда, даже мысленно, не называла Миру именем, данным ей при рождении. Но в женщине, открывшей дверь, она сразу узнала дочь Миры. Это было написано у нее на лице.

Хотя волосы у нее были длиннее, гораздо ниже плеч, да к тому же еще и завивались, этот насыщенный соболий цвет ни с чем нельзя было спутать. И эти кроткие, терпеливые голубые глаза, заглядывающие прямо в душу. Она была выше ростом и тоньше в кости: явно унаследовала свое телосложение от отца. Ее наряд состоял из свободной воздушной блузы и коротких брючек, заканчивающихся на несколько дюймов выше щиколотки. На одной из этих щиколоток красовалась татуировка: три последовательно соединенных между собой шеврона. Ее пальцы были унизаны кольцами, на запястьях позвякивали браслеты. Ноги были босы, ногти на них накрашены бледно-розовым лаком.

«Она увлекается черной магией, – вспомнила Ева. – И подарила Мире пару внуков».

– Душевно рад с вами познакомиться. – Рорк уже успел взять Джиллиан за руку и плавным движением встал между двумя женщинами, чересчур увлекшимися разглядыванием друг друга. – Вы делаете честь вашей матушке, которую я всегда считал одной из прелестнейших женщин на свете.

– Спасибо. Мама тоже считает вас неотразимым. Входите, прошу вас. Мы тут разбрелись, – она бросила выразительный взгляд наверх, откуда неслись горластые крики младенца, – как вы, наверное, сами слышите, но в основном все на кухне. Сейчас дам вам что-нибудь выпить, чтобы вы могли достойно встретиться с нашим семейством.

Их было уже довольно много в задней части дома: и в кухне, и в примыкающей к ней семейной комнате, огромной, как ярмарочный шатер, и почти такой же шумной. А через стеклянную стену высотой в два этажа можно было видеть и остальных, расположившихся в просторном внутреннем дворике, уставленном раскладными стульями и столиками. Там же красовалось устройство для готовки на открытом воздухе. Над ним уже поднимался дымок.

Устройством управлял Деннис – очаровательный и рассеянный муж Миры, вооруженный большой и длинной двузубой вилкой. Его наряд составляли бейсболка поверх буйной гривы седых волос и мешковатые шорты, достававшие ему почти до колен – узловатых колен, вид которых тронул Еву чуть ли не до слез.

Ему помогал молодой мужчина, возможно, его сын, и они были поглощены оживленным спором, впрочем довольно дружелюбным и проходившим под веселый смех и поглощение пива прямо из бутылок.