— Пригуби хотя бы.

Да это пожалуйста, лишь бы пить не заставлял. А он, кстати, пил понемногу. Появилась надежда, что Марату в скором времени понадобится туалет, не поведет же он к писсуару и Светлану. А где этот… как его… Еле отыскала Родиона, он сначала разговаривал с двумя мужчинами, потом к нему подошла красивая брюнетка, между ними происходило нечто тайное, тщательно скрываемое, вместе с тем настораживало показное равнодушие к собеседнику с обеих сторон. Еще одна заговорщица против Светланы? Пожалуй, нет. Понаблюдав за ними украдкой, девушка заподозрила, что они любовники. Да‑да, любовники. А кто еще будет делать вид, будто рядом они оказались случайно и друг к другу не имеют отношения? Почему нельзя открыто разговаривать, что в этом такого? Так нет, они бросали фразы вскользь, почти не открывая ртов, и старательно изображали, будто заняты выпивкой с закусками. Вот брюнетка наколола на шпажку оливу, взглянула мимоходом на Родиона, что‑то сказала, глядя уже в сторону…

— Ты снова пропал, — упрекнула Родиона Влада.

— Я же говорил тебе, у меня сложная полоса.

— А я в твои полосы не вхожу?

Вот‑те раз! Что это ей вздумалось затронуть довольно щекотливую тему?

— Входишь, — сказал он. — В свободное от полос время.

Это оскорбительная позиция по отношению к женщине, мечтающей быть единственной проблемой в жизни мужчины, с которым она спит не из меркантильных соображений, а исключительно по зову души и сердца. Родион полагал, на первом месте у нее тело, ее тело, как и у него, но сегодня девушку повело на банальную лирику. Краем глаза он заметил подергивание губ, означавшее обиду до слез, сейчас ему не нужны сотрясения, и он поспешил напомнить ей:

— А ты не в свободное время встречаешься со мной?

— Я встречаюсь, когда ты этого хочешь. Тебе не приходило в голову, что все свое время я готова отдать тебе?

Ему? Не приходило. Кажется, она надумала заявить права на него? Ну и дура. Раньше Влада вела себя скромнее, разумеется, исключая постель, а права качать, как и истерическое состояние в себе выращивать, не в ее духе. Наверное, когда‑то это должно было случиться, но сегодня не самый удачный момент выбрала Влада для выяснения отношений, впрочем, при любых обстоятельствах удачного момента не будет, ибо сама тема неудачная. В планах Родиона не стоял пункт расстаться с нею, к тому же не исключено, что внезапный приступ лирики явление временное и вызван он редким в последнее время сексом с ним.

— Понимаю, ты скучаешь, как и я, — сказал он мягко, чтоб не заводить ее, заодно предлагая тарелку с бутербродами‑канапе. — Ну, хочешь, прямо сейчас уйдем в загул? Здесь вон сколько места, здание не освоено, отыщем пустующий уголок и…

— Тут везде камеры слежения, — остудила Влада его пыл, но сомлела, будто прелюдия в разгаре, эдак выдаст его и себя. — Прихвостни моего мужа выложат ему запись через десять минут.

— Ну, вот, видишь. Давай сменим тему, обсудим наше положение позже.

К ним подкатил колобок по фамилии Чепель — муж Влады и владелец этой стеклянной башни, которую он собрался сдавать в аренду:

— Как тебе открытие, Родион?

— Блестяще, — натянул тот улыбку, поглядывая на любовницу с опасением. — Но больше меня потряс этот храм, просто нет слов.

— Площадь берешь? — подхватил Чепель.

— Я не решаю один, но, полагаю, возьмем.

— Поторопись, а то лучшие места разлетаются, как горячие пирожки. Извини, мне положено всем уделить внимание… Влада, ты что такая пасмурная? Развлекай гостя, пригласи потанцевать, что ли.

— Действительно, — оживилась она, — идем, Родион, танцевать?

— Не любитель я топтаться… — начал было тот отказываться, однако муж Влады, не подозревающий о ветвистых рогах на своем челе, не принял отказ:

— Хочешь обидеть Владу и меня? Иди, иди, а то своим скучным лицом ты огорчаешь меня и наводишь тоску на гостей.

— Ну, хорошо, — сдался Родион, выпил бренди и пошел с дамой к танцующим парам, Чепель покатился дальше. — Дорогие пирожки у твоего мужа, заломил аренду… будто выстроил свое «сити» в центре Парижа.

— А твоя пьянчужка вцепилась в стакан, — с коварной усмешкой сказала Влада, в ее тоне он уловил чуть заметные нотки раздражения.

— Да пусть пьет, — пожал плечами Родион.

— Скажи, что тебя держит возле нее?

Нет, у Влады башню снесло, раз надумала достать его!

— Какая муха тебя сегодня укусила? — зло процедил Родион. — С чего ты решила сейчас и здесь зацепиться? Ни Лиза, ни твой муж не помеха нашим встречам, что же еще тебе надо?

— Тебя. — О, голосок задрожал, это плохой признак. — Да, тебя. Целиком и полностью. Неужели ты не понимаешь, что я ревную, когда вижу вас вместе? И когда не вижу тебя, тоже ревную. Мне надоело обманывать, я хочу счастья.

Кто ж его не хочет, счастья‑то? Но все понимают сей неуловимый суррогат из романтического идиотизма и клинического оптимизма далеко не одинаково. Родион скрипнул зубами, но, чтоб из ее шизофренических идиллий не вышел прозаический скандал, который очень помешает ему, он предложил:

— Прошу тебя, давай не сейчас, а? Ты выпила, способна…

— На все, — поспешила закончить его фразу Влада, давая понять, что она уже на том пределе, за чертой которого ей ничего не страшно.

— Если устроишь скандал, мы расстанемся, — жестко предупредил он.

Слава богу, подействовало, она опустила глаза и вымолвила:

— Не устрою. Когда увидимся?

— Да хоть завтра. Там же. Извини, мне надо к тому господину подойти.

И покинул даму на середине импровизированной танцплощадки. Как он ошибся! Никогда не замечал за ней тривиального бреда влюбленной кошки, секс — это одно, а то, чего она вдруг захотела, — извините. Но пока желательно все оставить на тех же местах, позже он с ней разберется, навешает лапши на уши, не поможет… в этом случае она сильно пожалеет.

Тем временем Влада поедала глазами Светлану. Нарыв давно созрел, нуждался в лечении, ей действительно противно обманывать, муж осточертел, двойная жизнь истощила нервную систему, а причин, чтобы продолжать в том же духе, она не видела. Что может быть проще — сойтись двум людям, которые без ума друг от друга? Что мешает? Неужели между ними стоит эта заурядная выпивоха со скверным характером скандалистки? А почему бы не использовать натуру дебоширки в своих целях?

Светлана слонялась по залу, рассматривая выставку картин — нелепых и заумных. Нет, кое‑что на стенах радовало глаз, но не более, этого «кое‑что» имелось в наличии крайне мало. В сущности, не картинами увлеклась Светлана, в ее‑то положении любоваться живописью — слишком большая роскошь, — а приглядеться, где тут выходы, которые, может быть, вскорости пригодятся, если Марат отвлечется. Но он тупо выполнял задание — не отходил ни на шаг от Светланы, картины ему до фонаря вместе со столбом, на котором тот висит. У нее чесотка начиналась, когда она чувствовала за спиной его биополе.