– Звёзды как звёзды… – медленно проговорил Джордж, осматриваясь. – И астероид как астероид. Мы, наверно, обращаемся вокруг звезды. То есть мы не в Солнечной, а в какой-то другой звёздной системе. Но тут не видно особых отличий от нашего Млечного Пути.

– Верно, – согласился Линн. – И это поразительно, не правда ли? При ближайшем рассмотрении не бывает двух одинаковых камней, тем более двух одинаковых планет, звёзд или галактик. В одних областях космического пространства нет ничего, кроме облаков газа да тёмной материи, а в других – пожалуйста: звёзды, астероиды, планеты – величайшее разнообразие! Однако же посмотри: вот мы здесь, в двух с половиной миллионах световых лет от Земли, а всё, что нас окружает, выглядит не таким уж незнакомым. Этот астероид вполне мог бы находиться в нашей Солнечной системе, а вон те звёзды – в нашем Млечном Пути. Разнообразие здесь проявляется так же, как и в нашей Галактике. Как по-твоему, Джордж, что это означает? Ответь – и я скажу тебе, зачем позвал тебя сюда.

Однородность пространства

Чтобы применить общую теорию относительности к Вселенной в целом, мы обычно делаем следующие допущения:

Эту картину убедительно подтверждают астрономические наблюдения – то, что мы видим в космосе с помощью наземных и космических телескопов.

И всё же Вселенная не может быть полностью однородна в пространстве, иначе как бы в ней по-явились галактики, звёзды и звёздные системы, планеты и люди? Чтобы понять, как возникли и начали сжиматься первые облака газа и тёмной материи, необходимо допустить мельчайшую рябь в этой однородности.

Поскольку одни и те же законы физики применимы повсеместно, мы предполагаем, что все галактики об-разуются сходным образом. Следовательно, звёзды, планеты, астероиды, кометы в дальних галактиках должны быть похожи на звёзды, планеты, астероиды и кометы нашего Млечного Пути.

Откуда взялась эта изначальная рябь, пока не до конца понятно. Согласно лучшей на данный момент теории, она произошла от мельчайших квантовых колебаний, которые усилились в ходе стремительного расширения – инфляции, – происшедшего за крошечную долю самой первой секунды после Большого взрыва.

– Это означает, – произнёс Джордж, вспоминая лекцию Эрика, – что всё и везде сформировалось одинаково, из одного и того же материала и по одним и тем же правилам, однако в начале времени произошли крошечные отклонения, и из-за этого всё слегка отличается от всего остального.

– Молодец! Приятно видеть, что хотя бы один из моих бывших учеников не зря просиживал штаны на уроках!

– Зачем вы притащили меня сюда? – спросил Джордж, осмелев. – Что вы опять натворили?

– Меня не слишком радует ваш тон, молодой человек, – произнёс Линн саркастически, как в те времена, когда был учителем Джорджа.

– А меня не слишком радует, когда говорящие хомячки забрасывают меня в космос! – не остался в долгу Джордж.

– Конечно-конечно, понимаю, – поспешно согласился Линн. – Неприятно, когда всё бегом-кувырком. Но я не нашёл другого способа с тобой связаться.

– Да что вы говорите? – съязвил Джордж. – Можно подумать, это не вы влезли ночью ко мне в дом и сунули в учебник записку.

– Ну я, я. – Линн явно нервничал, и это было подозрительно. Он совсем не походил на прежнего самонадеянного Злинна, который творил чёрные дела, не ведая сомнений. – А как ещё мне было привлечь твоё внимание? Эрика я дома не застал – пришлось забежать к тебе и оставить сообщение.

– Но если это так важно, почему же вы не пришли открыто, средь бела дня, как нормальный человек?

– Да не могу я! – с досадой сказал Линн. – Не могу никуда ходить и ничего делать, потому что я у них под колпаком. Влип по уши. С прошлой ночи, когда мне удалось вырваться и заглянуть к тебе и к Эрику, они висят у меня на хвосте. Они, правда, не знают, что я был у тебя, но знают, что где-то я был, и глаз с меня не спускают. Так что я не мог связаться с тобой и уж тем более с Эриком земными способами. Только в космосе и можно спокойно поговорить. Это наш единственный шанс им помешать.

– Кому – им? – спросил Джордж. – Кто за вами следит?

– ТАБАК, – ответил Линн. – Они везде, повсюду! – Он заозирался по сторонам, как будто невидимые враги уже подбирались к астероиду. – Незримая тёмная сила, окружающая нас.

– По-моему, вы описываете тёмную материю, – заметил Джордж. – Которая невидима и составляет двадцать три процента известной Вселенной.

– Джордж, – пылко произнёс Линн, – ты даже не представляешь, как ты прав! Эти люди – тёмная материя человечества. Мы их не видим, но знаем о них по тому воздействию, которое они оказывают на окружающую Вселенную.

В кои-то веки он говорит от души, подумал Джордж, – если, конечно, допустить, что у Линна есть душа.

– Люди в чёрном, которые хотели прорваться на лекцию Эрика, – это были они?

– Да, но то была лишь малая часть. Их гораздо, гораздо больше. Это колоссальная разветвлённая сеть. Я тоже был там, на демонстрации протеста, но мне не удалось к тебе подобраться. Пробовал вызвать тебя через того мальчишку, да не вышло.

– Я так и знал! – воскликнул Джордж. – Я понял, что это были вы. Но только не мог сообразить, зачем я вам нужен… Никак не пойму, для чего ТАБАК это делает. Что же плохого, если Эрик откроет теорию всего? Неужели это так опасно – понять, с чего началась Вселенная?

– Это для нас с тобой, Джордж, открытие теории всего было бы огромным шагом вперёд, а для них это страшный, сокрушительный удар.

– Из-за истинного вакуума? – спросил Джордж.

– Да нет, – махнул рукой Линн. – Лидеры ТАБАКа вовсе не верят ни в какой пузырёк из Большого адронного коллайдера, который якобы разорвёт Вселенную на мелкие кусочки. Они сочинили это, чтобы всех запугать, чтобы больше народу вступало в их организацию, чтобы сеть разрасталась. А боятся они на самом деле совсем другого.

– Чего же?

Астероид, на котором они стояли, двигался по своей орбите вокруг очень яркой молодой звезды – на миллиарды лет моложе нашего Солнца. Вдруг прямо на глазах у Джорджа два каменных осколка, каждый длиной в пару сотен метров, врезались один в другой. Удар был подобен ядерному взрыву; густое облако пыли начало расплываться во все стороны. Эта молодая звёздная система была местом очень неспокойным: вокруг центральной звезды носилось множество таких обломков. Со временем здесь сформируются планеты и притянут к себе все обломки, оставшиеся после таких столкновений; пока же тут царит хаос, и это очень, очень опасное место. С другой стороны, подумал Джордж, Линн сейчас как выдаст что-нибудь – и любое место во Вселенной покажется безопаснее планеты Земля…

– Руководство ТАБАКа убеждено, что опыты Эрика в конечном итоге приведут к совсем другим результатам, – сказал Линн. – Они думают, что наука, получив теорию всего, найдёт ей самые разные применения. Например, учёные создадут новый источник экологически чистой, недорогой и возобновляемой энергии.