– Майор, а как вы будете чувствовать себя?

– В каком смысле? – не понял Метлицкий.

– Мы с вами провели работу, которой позавидует следователь Генпрокуратуры. Уж слишком все удачно складывалось – и моя догадка, и ваши рассуждения, и фото в базе данных… А сейчас придется все отдать и разъехаться по сторонам, словно ничего этого и не было – ни бессонной ночи, ни нашего желания что-то изменить. Как вы себя чувствовать будете? Я – отвратительно. Гадко.

Метлицкий вынужден был признать, что слова скорого пенсионера не лишены здравого смысла.

– Вот я и думаю…

– Вы берете отпуск за свой счет, я – на больничный, – иронично улыбаясь, заговорил вместо Бабушкина майор РУБОПа. – Прокурорскому сдаем материал, а сами – дверцей – хлоп! – по коробке – черный дым! – и вперед него на поиски Мартынова?

– Удивительно, – без улыбки констатировал Бабушкин и снял очки. – У меня объяснить лучше вряд ли получилось бы…

Метлицкий враз посуровел.

– Ну, ты брось это, старик.

– А что, малыш, кишка тонка? Неужели не хочется разобраться в этом деле, а?.. Знаете что, Метлицкий… Будьте-ка добры ориентировать все райотделы Новосибирска по приметам Мартынова-Громова. И мальчика. Зовут Костя. Одиннадцать лет. Последний, кстати, говорил о «козлах с оружием». Козлов в рубке я вижу, а вот оружия, как ни стараюсь, найти не могу. Это означает, что наш общий знакомый в данный момент находится где-то в городе, вооруженный, как пират перед абордажем. Выполняйте.

Метлицкому захотелось подойти к Бабушкину и ткнуть пальцем в грудь. Куча брызг была бы ему хорошим утешением. Однако вместо этого он снова вынул из кармана телефон и начал работать.

Выбросив за борт окурок, следователь тоже подумал о том, что имеет трубку. И первое, что он сделал, когда соединился с информационным центром Главного управления исполнения наказаний, – это попросил оператора:

– Подготовьте мне, пожалуйста, ответ на один вопрос. Звучит он так: кто является связями Мартынова в Новосибирской области по отбытию наказания в колониях. Письменный запрос я подошлю вечером.

Через полчаса, уже в машине, следующей в УБОП, он получил ответ. В городе Новосибирске проживал только один человек, находившийся вместе с Мартыновым в лагере во время отбытия им последнего срока. Им значился некто Семен Борисович Холод. Это было неудивительно, поскольку характеризовало Мартынова как человека весьма замкнутого, осторожного в связях. Поразило другое. Едва услышав знакомое имя, Метлицкий сбросил скорость и глухо пробормотал:

– Хорошая связь…

– Что вы сказали? – не понял Бабушкин, пряча трубку в карман.

– Я сказал – хорошая связь на воле у Мартынова, – сказано это было таким тоном, что при других обстоятельствах следователь обязательно подумал бы, что Мартынов и Метлицкий – давние друзья и сейчас выясняется, что один старый друг кое-что утаил от второго. – Сема Холод – городской авторитет. Вор старых кровей. Я знаю, где он живет, не суетитесь, Бабушкин, я вас умоляю…

Через час, в полном ступоре разглядывая в доме на обкомовских дачах трупы Холода, двоих его охранников и сторожа, Метлицкий разъярился:

– Этого не может быть! Мартынов не тот человек, чтобы стрелять в вора!.. Это ерунда самая настоящая!

– Не нужно рисовать ореол порядочности за спинами матерых уголовников, – сухо проронил Бабушкин, окончательно уверившись в том, что это даже более крупное дело, чем он рассчитывал. Убийство городского положенца – не кража велосипеда из сарая в Ордынске. И сейчас его мысли были заняты только тем, как сформулировать текст постановления, чтобы дело по факту убийства Холода и его людей было присоединено к делу об избиении риелтора и похищении Макаровой.

– Послушайте, не ведите себя как недоумок, – Метлицкий посерел лицом и сейчас был похож на сорвавшегося с цепи кобеля. – Я не причисляю уголовников к лику святых! Но вам должны быть известны некоторые тонкости нашей работы, на которых строится сыск и следствие!

– Что это вы имеете в виду? – уточнил Бабушкин, прекрасно понимая, что майор имеет в виду, однако сознательно глупя до последнего и изображая праведника, точно зная при этом, что это единственное условие присоединения одних дел к другим при отсутствии более веских оснований.

Метлицкий склонил голову набок и внимательно посмотрел на ордынского следака. Так он стал еще больше похож на пса. Рассердившегося и готового в бою.

– Ты просто делаешь вид, что дурак, или у тебя на самом деле не все дома? Мартынов – уголовник с понятиями и с серьезным стажем по серьезным делам.

– С чего вы взяли, что он с понятиями? – Бабушкин понял, что игру в подкидного дурака выигрывает. И сейчас слюнявил карандаш, поглядывая на майора поверх покосившихся очков.

– Если он в свое время на зоне ходил в корешах у положенца и ел с ворами, может ли это значить, что он «мужик» или сявка позорная?! Для него не то что выстрелить в «законника», но и плюнуть в его сторону все равно что сжечь церковь! А здесь я вижу изувеченный пытками труп городского криминального авторитета, коронованного воровским сходняком в Сочи еще в восемьдесят шестом году! И какой-то поселковый следачок-пенсионер, всю жизнь расследовавший дела о кражах овощей с огорода, заявляет мне, что это дело рук…

Метлицкий оборвался на полуслове и внимательно посмотрел на Бабушкина.

– Ах, вот оно что… «Дембельский аккорд» взять решил? Ну, так я тебе подмочу план мероприятий по яркому увольнению! – шагнув к трупу Холода, Метлицкий почти рухнул перед ним на колени. Положил руку на залитую кровью грудь вора и провел по ней ладонью, слегка прикасаясь. – Иди сюда, сыщик… Работал когда-нибудь с трупами? Можешь не отвечать. Я не силен в оценке времени вытягивания моркови из грядки, но десять лет общаюсь с бренными телами. Видишь – кровь не размазывается? Она засохла, Бабушкин. Это означает, что убийство совершено не ранее четырех часов назад. А теперь смотри сюда! – и Метлицкий, оголив ногу Холода, сильно прижал пальцы к его голени и отпустил. – Знакомая процедура? Опять можешь не отвечать. Я за тебя скажу. Смерть Холода наступила между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи. Сейчас приедет эксперт и подтвердит мои слова. А когда мальчик Костя сообщал о «козлах»? В пять с минутами. Не клеится, Бабушкин.

– Почему вы меня постоянно на «ты» именуете? – спокойно возмутился следователь. – Нет, вы определенно адвокатствуете. Надо узнать, зачем вам это нужно… Ваш расклад с трупными пятнами при помощи пульпации можно выбросить на помойку, Метлицкий. Давайте прекратим странные распри и займемся общим делом, майор. Я сделаю такой шаг первым и заверяю, что решительно согласен с раскладом по времени. Смерть Холода наступила между одиннадцатью и двенадцатью, и спорить с вами я не вижу оснований. Мальчик звонил в пять часов девять минут – и против этого также нечего возразить. Вы все правильно рассчитали. Итак, я сделал первый шаг к дружбе, – Бабушкин решительно поправил очки и поджал губы. – Но и вы уж тогда, будьте любезны, пойти мне навстречу. Сколько времени нужно, чтобы прикончить Холода и вернуться в Шарап? Пятьдесят минут на хорошей машине, не сильно превышая скорость! Таким образом, Мартынов имел возможность дважды съездить в Новосибирск и вернуться обратно для того, чтобы быть заведенным на свое судно какими-то «козлами».