— Слышь, мужики, валите, да? — директор был лаконичен.

Оттопыривающиеся пиджаки свежей охраны говорили о твердости намерений выгнать нас. Их уверенность в себе так резонировала с моим состоянием, что у меня стало темнеть в глазах. Если бы я мог, я бы разорвал всех этих ублюдков руками. За их наглость, за то что… Ну, в общем — за все. Но тут произошло совсем странное. Легко оттолкнувшись от пола, грузный Виктор взлетел на метра два над полом. В каком-то сложном кульбите он вывернулся так, что одновременно рукой и ногой достал головы обоих охранников. На этот раз удары были жуткими. Хрустнули носовые хрящи и оба громилы рухнули на пол. Третий, уже приковылявший к месту событий, стал на колени и быстренько пополз обратно. Виктор, непонятно как приземлившийся на ноги, проворчал:

— Ну, ты дал! Потом научишь! — о чем это он?

Я осознал себя тыкающим в нос директору :

— Ты, ублюдок! У кого ты этот магазин снял? Где хозяина помещения найти?

— У-у-у… меня в кабинете телефоны есть, — дрожащим голосом произнес директор, выплевывая передний зуб.

— Так, красавец, бери телефон и звони тому, у кого офис снял, — Виктор понял, чего я хотел, — пусть приедет. Скажи, мол, тут пожарники наехали. И учти…

— Только не бейте!!! — проблеял директор.

— Если ты что-то не так ляпнешь, ты нас умолять будешь, чтобы мы тебя били. А мы бить не будем. У нас свои методы, — по-моему, я стал слишком патетичен.

В кабинете директор стал водить пластиковой палочкой по экрану электронной записной книжки. «Ага, вот» — пробормотал он. Хлопок, вроде как линейкой по подушке, снес, разметав кусочками по стене руку директора и его записную книжку. Следующий, уже чуть слабее, разнес верхнюю половину директора на клочки… Заваливаясь в инстинктивном движении на пол, я успел несколько раз выстрелить в сторону знакомого треугольника, влетевшего в кабинет из зала. Судя по тому, что эта мерзость отлетела к стене консервной банкой — попал. Там её накрыл очередью из автомата Виктор. Где он взял УЗИ???

— Наружу! — заорал Витя. — Он не один здесь!!!

— Где наружа?? В окно, что ли? — о каком окне я говорю в кабинете без окон?

В торговом зале продавщица вцепилась в нас «Помогите, мне страшно, тут всех убьют!» Отказать ей в помощи мы не могли. Для этого она слишком крепко повисла на руке Виктора. Как добежали до машины, снеся по пути ещё одну леталку, как метались по городу, пытаясь уйти от возможного наблюдения, уже не помню. Вернее помню, но ничего не понимаю. Откуда такие звериные навыки у меня и Виктора? Где я так научился машину водить? Да, крепко нас пугают.

— Во, гадство, прикуриватель не работает, — Виктор безуспешно пытался зажечь сигарету, — ты, Майер, мне всю волжану испаскудишь.

— Вот зажигалка, — подала голос приблудная продавщица. И протянула Виктору железный прямоугольник. — Между прочим, наш Роллс-ройс. Мы их за год до шести штук продаем!

— Ну и дура, — Виктору она явно не нравилась. — Лучше бы мясом на базаре торговала.

Поклацав зажигалкой, он ещё больше рассвирепел:

— Вы их там, небось, по пятьдесят баксов продаете, а она зараза не работает! Уроды!

— По пятнадцать тысяч! — гордо сообщила девица. — Только для тех, кто понимает.

— Стой! — Заорал Виктор.

Я остановился.

Совершенно не обращая внимания на то, что я остановился прямо посреди дороги, он открыл дверцу со стороны девицы и грубо вытолкнул её наружу. Затем захлопнул дверцу и сказал:

— Поехали. Никогда не любил таких наглых шлюх.

— Витя, ты не дал даме спичку! Вон, зажигалка валяется.

Я поднял эту драгоценную штуку и попытался откинуть крышку. Она скользила по пальцам. Неприятная поверхность. Мура, а не зажигалка. Надо отдать. Пусть Виктор и справедливо с ней обошелся. В смысле с дамой, но красть плохо!

Я вышел из машины и приблизился к даме, индифферентно стоящей на обочине:

— Вы извините моего товарища. Он груб, но правдив. Вот, вы потеряли.

— Спасибо, — без тени обиды и эмоций сказала продавщица. — Спасибо также, что подвезли. До свидания.

Я машинально протянул руку, которую она машинально пожала. Но отпускать я её уже не захотел!

— А! Вот ты-то мне и нужна! — заорал я, узнав знакомое, тревожащее память, рукопожатие. Мертвое.

Но девица легко вырвала свою руку и устремилась прочь.

— За ней! — заорал я, вваливаясь в салон «Волги». — Она из этих!

— Ага, щас…— Виктор стал рыться в карманах и нашел там пачку “Примы”. — Щас, я ломанусь. И что?

— В смысле — что? — не понял я пессимизма напарника.

— В смысле — очень просто, — Виктор вкусно затянулся «Примой». До этого он вроде не курил. — Сначала ты поговорил с ментом, который, ты говоришь, ихний, потом по моему сотовому. Хорошо, Митяй купил его на базаре. Так что нет базару. Трубу выкинул. Хотя, непонятно, зачем. Взял бы и выключил. Нет, ему все не по-людски. Потом поехали этих уродов мочить. Ну, хорошо, мочить их надо и тут ничего не сделаешь. Вот уже и процесс пошел. Но заметь — не мы. Треугольник твой с вентилятором наехал. Но не нас накрыл, заметь! Но вот теперь ты говоришь, что там баба была из этих, твоих, и что надо за ней гнаться. Да через пять минут нас твои вентиляторы летучие гасить начнут и так. У них поведение такое. Сваливаем!!!

Последнее он заорал так, как будто его внезапно осенило, что делать. Ну, мы, как он выразился, и свалили. Я не сторонник экстремального вождения, особенно по городу, но это было трудно назвать экстремальным. Экстрим — это когда на роликах по трубе или когда, к примеру, майку надеть с надписью— «Ельцин Мандела». А вот на двух колесах по газону и на трех — через парк, это…

Когда мы остановились возле нашего дачного приюта, Виктор некоторое время сидел, уставившись на баранку, потом изрек:

— Ты все-таки научи меня так!

— Как так? — уже не первый раз он произносил это странное словосочетание, и я его не понимал!

— Вот только не надо нас за идиотов держать! Ладно, все равно потом расскажешь.

Ладно. Расскажу потом. Когда узнаю, что.

—Ты что, все это так один раскручивать и собираешься? — в первый раз за вечер, прерываемый плеском водки и чавканьем, произнес Виктор.

— Ну почему один? Ты вот помогаешь.

— Я не помогаю. Я хлебаю пока с тобой на пару, — Виктор отхлебнул водки, — и не могу не делать этого. Потому, что понимаю, надо! Почему, не знаю, чую — тут все не просто хухры-мухры. Но ты мне скажи, наконец, что все, с кем ты дело имел — ублюдки? Есть хоть кто-нибудь, кто может нам помочь?