class="p">У меня нет ни братьев, ни сестёр, и я всегда об этом жалела, но вот Ксюша, у которой есть младшая сестрёнка — сейчас она уже студентка, — всегда внушала, что одной быть лучше.

— Не знаю, Полька, по-моему, повезло тебе, что родители больше никого не «подарили», — как-то раз призналась она. — Мне все говорили: «Вот подарят тебе сестрёнку, будешь с ней играть, станете подружками». Ага, подарили, блин! Родилась Ленка, и все кругом начали: «То нельзя, это нельзя. Не шуми, Леночка спит. Не нужна тебе сто первая кукла, а вот без памперсов Ленусе не обойтись».

Леночка подрастала, и жалобы Ксюхи только множились. Сестра отбирала у неё игрушки, портила первую косметику, а став старше, начала ябедничать. С возрастом их отношения, конечно, стали чуть теплее, но особой сестринской любви не наблюдается. У Элиноры с Элианной отношения похожие, но непонятно, кто из них кого невзлюбил первым. И как мне вести себя? Быть собой или попытаться, припомнив рассказ Иси, вести себя надменно и холодно? Вроде бы у меня это даже получается… Ладно, посмотрю, как всё пойдёт.

Иси, между тем, управилась с причёской и взялась за кисточки и пуховки. И тут я вспомнила, что хотела уточнить один момент. Чтобы не попасть впросак, как было с целителем Иверсом.

— Иси, скажи, а как мы с Элинорой обращаемся друг к другу? Понимаю, вопрос дурацкий, но…

— Ах, госпожа, да что вы оправдываетесь! Вы ж не помните ничего, понимаю я. Это вы ещё хорошо держитесь, стараетесь что-то вспомнить. А будь я на вашем месте, уж поверьте, легла бы на кровать, да и не вставала бы, пока не вспомню хоть что-то или не помру. Такая уж я… Да что ж я всё про себя, да про себя! Вы сестру по имени зовёте, а супруга её господином Лорентисом. Ну племянничков, конечно, тоже по именам, а они вас тётушкой.

— Я так и подумала. А… Элинора знает про Максимилиуса?

— Нет, госпожа, — бодро ответила Иси, но в зеркале я успела заметить, как она мимолётно отвела глаза. — Ваша сестрица живёт в пяти часах езды отсюда, в Сатерсе. Это ближе к южным границам Элизариса, так что гостья она здесь нечастая после свадьбы да рождения деток. Ну и сами понимаете, чем меньше народу знает о вашей… истории, тем спокойнее вашим родителям.

— Хоть что-то хорошее, — пробормотала я.

— Вы не волнуйтесь, госпожа. Знают только ваши родители, целитель Иверс, я да ваш жених. И тот-то по долгу службы: обычно такие вещи не разглашаются будущему супругу. Но сами понимаете, — Иси понизила голос до шёпота, — Дарриену грозит тюрьма или каторга за связь с женщиной выше по положению. Что решит суд, зависит от всякого разного, но, скажу я вам, уж лучше тюрьма, чем каторга. На рудниках люди долго не выдерживают, если не подготовлены.

Я в который раз содрогнулась, но Иси, к счастью, поспешила перевести тему.

— Ах, какая же вы миленькая! Просто красавица! Я, в общем-то, закончила. Сейчас сбегаю, узнаю, что да как, и за вами вернусь.

И Иси, оставив меня разглядывать отражение в зеркале, умчалась на всех парах. Дверь за девчонкой закрылась, и я тут же почувствовала себя неуютно. Убедившись, что выгляжу хорошо, встала и подошла к окну. Комната Элианны выходила как раз на подъездную дорожку, и я увидела стоящий напротив входа автомобиль — пожалуй, он был больше, чем машина господина Азериса — возле которого суетилась куча народу.

Слуги вытаскивали багаж, а возле переднего колеса на корточках сидел седой, растрёпанный мужчина и, яростно жестикулируя, что-то говорил молоденькому пареньку, склонившемуся над ним. Как раз в этот момент мужик поднялся и залепил своему напарнику явно не слабую затрещину по уху. Я содрогнулась. Не то чтобы я такой нежный цветочек, но… Нравы здесь те ещё. Похоже, это и есть тот самый механик Борк.

Тут из дома вышел статный мужчина с гривой волнистых, тёмных голос — больше я пока ничего разглядеть не смогла, — и все присутствующие разом как-то подобрались. Даже вспыльчивый механик вытянулся, опустив руки вдоль тела, и замер в такой позе. Мужчина подошёл, осмотрел машину, что-то спросил у него и кивнул, услышав ответ. После чего направился обратно в дом, поманив за собой кого-то из слуг. А это, очевидно, Микалис, шурин Элианны.

«Кантен и Лилли». — Я ещё раз мысленно проговорила имена детей. Интересно получается: какие-то имена очень похожи на наши, земные. Кантен — французское, Лилли — явно англоязычное. Бруно, Орелия… Хотя кто знает, может, это шуточки кольца-переводчика?

Я всё ещё стояла у окна, рассеянно наблюдая, как слуги расходятся. У машины теперь остались только механик и его горе-помощник. Борк снова присел возле колеса, опять заговорил, начал жестикулировать… Раздался щелчок дверного замка, и запыхавшаяся Иси скороговоркой доложила:

— Госпожа, все уже собрались в гостиной. Можем идти. Вашего папеньки, правда, ещё нет, но будет с минуты на минуту.

— Иси, подойди сюда на минутку, — попросила я, и едва служанка подошла, показала ей на предполагаемого Борка. — Это и есть механик, Иси?

— Да, госпожа.

— Скажи, а он всегда бьёт своих помощников?

— Ох, госпожа Элианна. — Иси на меня не смотрела. — Не надо бы вам расспрашивать, а?

— Мне лучше знать, — отрезала я, сама не зная, зачем настаиваю. — Отвечай, когда спрашиваю.

— Ладно, ваша взяла. — Служанка тяжело вздохнула. — Борк мужчина вспыльчивый, так что Максимилиусу… вашему тоже доставалось. Но Борк его кем-то вроде сына считал. Так и говорил, мол, я же его всему научил, можно сказать, в люди вывел, а разве отец не имеет права делать, что считает нужным? — Иси произнесла эту фразу низким голосом, очень забавно изображая мужчину. — Ну да что с него взять-то, госпожа! Мужлан он как есть. И супруге его покойной доставалось. Теперь вот сетует, что Дарриен сбежал. Сегодня с утра его повстречала, он давай мне жаловаться. А я ему и говорю, мол, будь ты поласковее, может, и остался бы помощник. Да разве ж ему что втолкуешь! Он ещё и потому нервничает, что парадную машину господина Азериса никак привести в порядок не может. Свадьба-то уже послезавтра, папенька ваш сердится на Борка.

— А при чём здесь свадьба? — удивилась я. — Мы куда-то поедем? Я думала, она состоится здесь. Что же, у моего жениха нет своего автомобиля?

— Есть, конечно, госпожа. — Иси хихикнула. — У такого важного господина, конечно, есть своя машина. Но уж таков обычай: отец должен вывести дочь из дома и передать мужу за его пределами. И неважно, поместье это или городской дом. Раньше,