Разговор я начала лишь тогда, когда за охранником закрылась дверь. Взяв бокал мартини из рук Грегора, подошла к панорамному окну. С восхищением посмотрела на ночной город. Город горел и переливался яркими огнями. И всё же фигура за моей спиной волновала меня больше, чем разноцветная мишура внизу.

Сильный, властный, влюблённый. Что мне ещё нужно? Весь мир будет лежать у моих ног. Однако, было одно большое «но» — я не любила Грегора. Секс наскучит через время. Не могла дать гарантии, что меня не потянет на приключения и эксперименты в постели с другими мужчинами. А Грегор был собственником и большим ревнивцем. А лишняя головная боль в его лице мне была ни к чему. Я опять задумалась.

— Я слушаю тебя, Настасья, — Грегор подошёл со спины и стал практически вплотную ко мне. Кожу обожгло электрическими разрядами. От мужчины исходили волны желания и опасности. Я это чувствовала, кожей ощущала. Занятия с Максом прошли недаром. Мысленно поздравила себя с приобретёнными умениями. Я не повернулась к Грегору, взяв эмоции под контроль, отпила из бокала мартини.

— Пётр обеспокоен ситуацией в городах, — не стала скрывать, зачем пришла. Вампиры чувствуют ложь, особенно такие сильные, как Грегор.

— И поэтому ты здесь? — в голосе его чувствовалось разочарование.

— Да, поэтому.

Его пальцы еле дотронулись до плеча, и он подушечками поправил спустившуюся бретель платья. Я сжала волю в кулак, чтобы не вздрогнуть от приятных, нежных прикосновений.

— Я так жалею, что не я тебя обратил. А ведь мог, — еле слышно прошептал Грегор на ухо.

Я резко развернулась. В узком пространстве это было делать неудобно. Но Грегор не сдвинулся с места. Блокируя своей мощной фигурой пути к отступлению.

— Что ты сказал?

— Я мог тебя спасти. Почувствовал твою кровь и был уже близок. Но Пётр меня опередил. Его кровь связала тебя с ним.

— Ты знал меня ещё при жизни? Но я тебя не помню. А на лица у меня хорошая память.

— Мы не были знакомы. Но это не значит, что я тебя не знал, когда ты была человеком.

Верно, я не могла знать всех мужчин в городе. Хотя, в то время через меня прошло их немало.

Я сощурила глаза и, задрав голову вверх, посмотрела внимательно на Грегора. Он был очень высок. Моя макушка едва доходила до его плеча. Как же он всё же, зараза, красив. Такого мужчину сложно забыть. Он и в то время, уверена, был красив и богат.

— Настасья, скажи, ведь я тебе не безразличен?

На этот вопрос мне совершенно не хотелось отвечать. Выручил звонивший телефон. Свой клатч оставила на барной стойке как зашла. Грегору пришлось меня пропустить. Как оказалось, это звонил Пётр. Сердце предательски вздрогнуло от его голоса.

— Нет, не видела его. И он мне не звонил. Да, я у Грегора. Только пришла. Может, мне вернуться? Хорошо, как скажешь, — нажав на кнопку, дала отбой.

И я, и Пётр знали, что Грегор слышал весь разговор, поэтому были крайне осторожны в словах.

— Что-то случилось, Настасья? — поинтересовался хозяин дома.

— Макс куда-то исчез. Принёс головы убиенных, пришедших из-за грани, и исчез. Ни ответа, ни привета.

— Максимилиан был всегда сам по себе. Он что, вернулся в поместье?

— Очевидно, что ненадолго. Раз опять исчез. Это же Макс! Он как мартовский кот, гуляет там, где ему вздумается. Я проголодалась. У тебя есть донорская кровь?

— Обижаешь, дорогая. Я и донорская кровь не совместимы. У меня есть люди, которые сами хотят делиться своей кровью. Борис, — окликнул Грегор охранника. Тот наверняка стоял за дверью.

Моя догадка тут же подтвердилась. Дверь открылась и огромный, мощный боров втиснулся в дверной проём.

— Да, хозяин?

— Мне и моей гостье десерт. Мы проголодались.

Грегор себе многое мог позволить. Это не Пётр, который все время сдерживал своего зверя, держа того на донорской крови.

Время пролетело незаметно. Грегор был рад моему присутствию и делал всё, чтобы осталась довольной. Отужинав десертом, мы обсудили тему разросшихся гнёзд упырей и гулей.

Покатались по ночному городу. И не знаю уж как, но он уговорил меня полететь с ним в Париж. Ох, Париж, город влюблённых, о тебе столько слагали песен. Там я, не устояв перед харизмой мужчины и его трепетным ухаживанием, переспала с Грегором. Улётный, голову сносящий секс. Грегор был настоящим мужиком во всём. Может, всё же стоило подумать о нём, как о постоянном любовнике?

Потом отправились в Италию. Хотели посетить Грецию, но звонок Максимилиана привёл меня в чувство. Одно лишь его слово сбило с меня весь романтический настрой.

— Возвращайся, — сказал он, и, ничего не объясняя, отключил телефон.

— Прости, Грегор, но мне нужно возвращаться. Дела семейные.

— Понимаю, радость моих очей. Я провёл незабываемый отпуск с тобой. Ты же понимаешь, что, познав близость с тобой, я не откажусь от тебя?

Мне это было приятно, и в тоже время я отдавала себе отчёт, что он мог начать полномасштабное преследование. С другой стороны, нам нужны были связи с большим кланом вампиров. С ними лучше дружить. Лично я видела в совместном проекте перспективу.

— Знаю, Грегор, мне было с тобой очень жарко. До возвращения у нас есть с тобой ещё пара часов. Так что не будем тратить время на болтовню.

С аэропорта сразу отправилась в поместье Петра.

Янина

Макс подхватил меня на руки. Я и ойкнуть не успела, как в глазах заплясали красные и черные всполохи. Меня замутило от внезапного перемещения по теневой стороне этого мира. Оказывается, есть и такая сторона. Сквозь вату мути услышала его слова поддержки:

— Дыши, дыши, — как же это было похоже на Петра.

Борясь с тошнотой, медленно открыла глаза. Я расстроилась, увидев совершенно другого брата.

— Говорил же, что не стоило есть. И я был прав, — сколько же самодовольства в этом голосе.

Невольно поморщилась. Максу, очевидно, всегда нужно быть правым. Но с ним было сложно спорить. Если б хоть что-то поела, то сейчас мне было бы гораздо хуже. К моим губам вампир, а по совместительству мой учитель, поднёс влажное запястье. Это оказалась его кровь, которой он щедро со мной делился.

— Тебе силы нужны для первой битвы, — пояснил Макс, когда решила воспротивиться.

Я осмотрелась. Мы были на небольшой поляне в лесу. Необычная тишина стояла в этом месте. Не слышалось ни шума ветра, не щебета птиц, ни звуков жизнедеятельности зверья. Лес замер в тревожном ожидании. Какое-то гадкое чувство безысходности подкатило к горлу. Я принюхалась и тут же поперхнулась. В ноздри и лёгкие забился гнилостный запах стоячей воды, с тошнотворным сладким привкусом.