не будет. Нет, я понимаю, что и в моём прошлом семьдесят пятый год выглядел, во всяком случае на первый взгляд, достаточно благополучно — но не настолько же! Я ещё не брался за серьёзный анализ из-за недостатка данных, но общее ощущение было именно такое — всё здесь хорошо! Словно в фильме «Москва-Кассиопея», в первой его части, где дело происходит на Земле — почти идеальная с точки зрения зрителя тех же восьмидесятых жизнь и полнейшее видимое отсутствие проблем, которые в итоге и привели страну … к тому, к чему привели.

Ощущения, конечно, дело не слишком надёжное — но были у меня и кое-какие фактики, даже и помимо тех разительных изменений, что происходили в руководстве страны. А может, как раз и не помимо, а как прямое их следствие? В-общем, судите сами…

Я вытряхнул на диван содержимое сумки и извлёк замеченный ещё в самый первый день томик Хайнлайна», «Тоннель в небо». Мелочь, вроде — ан нет, и не мелочь вовсе. В той реальности, которую я оставил, эту повесть не печатали аж до начала девяностых по сугубо идеологическим соображениям — есть там несколько пассажей, не вполне совмещавшихся с тогдашней генеральной линией партии. Не настолько, конечно, как в «Звёздной пехоте», при желании можно было и подредактировать, вымарать — но не стали, сочли враждебной вылазкой. Я быстро пролистал страницы — ага, здесь упомянутых эпизодов нет. Значит — идеологический контроль дал слабину? Или, наоборот, это сознательная позиция, возможно, следствие широкого сотрудничества с теми же Штатами в области того же космоса? А где гарантия, что космосом дело ограничивается?..

И ещё одна пустяковая мелочь, едва не оставшаяся незамеченной за всеми перипетиями прошедшего дня — а если хорошеньком подумать, то вовсе не пустяковая, и не мелочь. Дело в том, что во время вечернего похода в «Диету» в отделе мясной гастрономии обнаружился не замеченный мной в прошлый раз уголок с кормом для домашних животных. А в нём — в бумажных мешках с невзрачными этикетками (вместимость пять кэгэ, отпускается так же и вразвес) — самый натуральный сухой корм для собак, аж трёх разных видов: мясо, мясо со злаками и мясо птицы со злаками!

Ясное дело, я образовался, потому что это разом избавляло меня от ежедневной возни с рационом из овсянки и ливерной колбасы — да и по деньгам, похоже, выходило дешевле.

На вид сухой корм мало отличался от хорошо знакомой нам обоим «Чаппи» или отечественной «Трапезы» — всё те же буроватые комки с острым не самым приятным запахом. Видимо, и по вкусу он тоже вполне соответствовал, поскольку Бритти новинку одобрила, проглотив на ужин полную порцию.

Но дело, конечно, было не только в обнаруженном продукте, напрочь отсутствовавшем в оставленной мною реальности. Уже дома, рассматривая этикетку на купленной упаковке, я обнаружил, что сухой корм изготовлен некоей артелью «Собачья радость», город Клин Московской области. Артель, понимаете? Артели и Потребкооперация — термины, казалось, прочно забытые к концу семидесятых, после экономических реформ кукурузника — и всплывшие гораздо позже, по случаю расцвета теневой экономики, воплощением которой стали цеховики. А вот тем, кто помнил прежние, сороковые и пятидесятые годы, термин этот вполне знаком — и неотделим от двухукладной по своей сути сталинской хозяйственной модели.Что же, выходит, здесь её удалось сохранить? А что, вполне логично, если вспомнить, что порушил её Никита Сергеич, под бурные аплодисменты горячего приверженца идеологической чистоты товарища Суслова…

В ухо мне привычно ткнулся сначала мокрый нос, а потом купленный в соседнем мелочном магазинчике резиновый мячик,: «чего это ты задумался, хозяин, собаченька заскучала, давай, поиграем!» Я принял из собачьей пасти игрушку — так и есть, уже прогрызен в трёх местах, и больше, чем пару дней не выдержит, придётся искать что-нибудь ещё. Замахнулся, и запустил мячик в коридор — Бритька, спрыгнув с дивана, кубарем поскакала следом. Ретриверы — они такие, дай только чего-нибудь притащить…

Ладно, ну их, глобальные проблемы. Пока мне, по сути, необыкновенно везёт — и время для некоторой подготовки имеется благодаря родительской командировке, и материальных проблем пока нет, и даже в школе мои не слишком-то продуманные выходки имеют шанс обойтись без особых последствий, поскольку никто ещё толком не знает, чего ждать от новичка. На прежнем месте учёбы наверняка возникли бы вопросы, недоумение, а здесь, пожалуй, что и прокатит…

Итак, прикинул я, здесь, в апреле этого 1975-го года мною прожито в роли попаданца уже четыре дня. Возникает вполне разумный вопрос: это надолго? «Нет, ну, как вам сказать… — ответил И.О.О. на вопрос девочки Кати, пуская по глади Останкинского пруда сто тридцать три «блинчика», — на всю жизнь…»

Что ж, на всю, так на всю. Я потрепал Бритьку по загривку и она, не выпустив из пасти мячика, с довольным урчанием перевернулась лапами вверх. Знаете, что, господа и товарищи, исполняющие особые и прочие обязанности в этой истории? Пожалуй, мы оба не против…

Конец первой части

ЧАСТЬ ВТОРАЯ . Ступенька в небо.

I

Казахская ССР,

Г. Ленинск,

15 апреля 1975 года

— Как вам, надеюсь, хорошо известно, работы над «космическим батутом» — журналисты называют его орбитальной катапультой, но мы избегаем этого термина — начались в сорок седьмом году. — говорил Геннадий Борисович. — Тогда по инициативе председателя Специального комитета по использованию ядерной энергии — надеюсь, вы не забыли его имя? — были собраны воедино все материалы, касающиеся аналогичных разработок у американцев, и на их основе была создана особая исследовательская группа. Некоторое время она работала, так сказать, в тени, осваивая по большей части, полученные данные, пока в пятьдесят четвёртом году не наметился, наконец, прорыв…

Студенты внимали, затаив дыхание. История создания ядерного оружия в СССР обросла за последние лет двадцать множеством противоречивых, а порой и откровенно диких слухов. И уж тем более, это относилось к детищу ядерного проекта, программе так называемых «безракетных запусков», которые Геннадий Борисович и его коллеги по НПО «Энергия», в чьём ведении находилась эта программа, именовали «космическим батутом». Подражание англоязычному термину «space trampoline», разумеется — но что поделать, если начало этим работам было положено именно за океаном, в далёком сорок третьем году одним суперсекретным проектом — супесекретным для всех, кроме сотрудников советской разведки, сумевших раздобыть и переправить в Союз все материалы по нему…

К сожалению, им об этом не