«Бакланы». Обкурившиеся своей дури или перепившие керосина. Казанова ненавидел «бакланов».

Их все же заметили. Один отделился от компании и догнал.

– Мужик, штучку не одолжишь? Пивка бы.

Товарищу было лет восемнадцать, но его еще не повзрослевшее лицо с козлиной бородкой не сочеталось с крепко сбитой, накачанной в зале фигурой. Жилетка, надетая на голое тело, подчеркивала достоинства комплекции. Это Казанцев выглядел по сравнению с ним подростком.

– Не одолжу. Пиво вредно для печени.

– Я не просек, мужик! Ты что, залу…ся?

Дальше понесся малоприятный «базар».

– Товарищ, мы тебя трогали? – как можно спокойнее ответил Костик, наблюдая, как еще четверо отделились от скамейки и дружно направились в их сторону.

Он взял Ирину под руку и пошел к выходу со двора.

– Э, погоди-ка, мужик, давай побазарим. Успеешь еще своей телке сунуть.

Костик повернулся.

– Чего пялишься, убогий? «Очко» заиграло? Сейчас зафиксируем.

– Валера, клиент что-то не понимает?

– Клиент жадный.

– Зато девочка у него ничего.

Ирина прижалась к Казанцеву.

Всем было до двадцатника, и все были пьяны. Но главное, они были в стае.

– Ну что, куколка, может, посидишь лучше с нами?

– Смотри, как прилипла.

Ирина прошептала:

– Ребята, ну, пожалуйста… Что вам надо?

В отличие от древнеегипетского, язык современности не отличался изысканностью выражений.

– Отвалите, мужики, – не двигаясь с места, произнес Казанцев.

– Сначала ты дашь нам закурить, – Валерик пустил струю дыма в лицо опера и небрежно похлопал своей здоровенной рукой по его щеке.

– Хорошо, держи… – Костик достал пачку «Космоса».

Парень презрительно усмехнулся. Хилятик.

Однако то, что произошло в следующую секунду, заставило его немного протрезветь.

«Хилятик» резко сунул правую руку куда-то за спину, и через мгновение в лоб Валерику был нацелен черный ствол со вставленной в дуло сигаретой.

– Ну, держи, держи…

Тем не менее, винно-водочные пары еще заглушали всякий страх, и отступать от задуманного плана очень не хотелось. Что за на фиг?

– Он у тебя пистонами заряжен или спичками?

Парень протянул руку к пистолету, но тут же отдернул, потому что из дула вырвался столб пламени, и грохот выстрела заставил присесть. Где-то за спиной послышался звон разбитого стекла.

– Второй влетит в башку. – Костик опустил пистолет до уровня лба собеседника.

– А это тебе за «девочку». – Удар в пах согнул Валерика в поясе.

Кто-то из парней попытался приблизиться, однако Казанова резко развернул руку.

– Стоять, «бакланы»! Не дай Бог… А теперь быстро по норам, крысы, и если еще раз я увижу вас в этом дворе, перещелкаю по очереди.

Ирина неожиданно закричала. Казанцев вздрогнул и повернулся к ней, что в подобной ситуации было весьма неблагоразумным поступком.

Один из парней, согнувшись, прыгнул на опера. Ввиду большой разницы в весе Костя не смог удержаться на ногах и покатился на газон, не выронив при этом пистолет. Тут же он получил сильный удар туфлей в правую половину живота. На мгновение он поднял глаза и увидел надвигающуюся на него огромную тень.

Костик выставил перед собой показавшийся ему неимоверно тяжелым пистолет и нажал на гашетку…

Таничев вернулся с устроенной сходки в РУВД необычно рано.

– Твою три-господа-бога-душу-мать! Казанова человека подстрелил. Только этого не хватало.

– Где? – Белкин с Гончаровым задали вопрос одновременно.

– В центре. С девкой гулял, какие-то орлы прицепились.

– Насмерть?

– Да нет, ерунда, ляжку прострелил. Все равно черта с два отпишешься. Туда группу ночью вызывали.

– А Казанова где?

– В местном отделе. Я сейчас туда рву. А то никто ничего толком не знает.

– Ты один едешь?

– С начальством. Вы тут, мужики, дурью не майтесь, надо поднять что-нибудь.

– Ты брякни оттуда.

– Лады.

Таничев сгреб со стола все бумаги, сунул их в ящик и вышел из кабинета.

– Туфта какая-то, – проговорил Гончаров. – Казанова спокойный, как танк, это умудриться надо заставить его вытащить «ствол».

– Плохо, если он под газом был. Вылетит из ментуры.

– Да лишь бы не посадили, а работу найдем.

– Я схожу в дежурку, узнаю поподробнее.

– Давай.

Вовчик вышел вслед за Таничевым.

Паша вылез из-за стола и начал нервно расхаживать по кабинету. Действительно, никто из нас не застрахован от криминала.

Он, конечно, не знал, что там с Костиком приключилось, но предполагал, что, если б тот был без оружия, дело могло бы закончиться куда плачевней.

Всеобщая мозговая недостаточность в острой форме. Общество маньяков, бандитов и «бакланов». Без намеков на хотя бы временную остановку.

Паша подошел к столу Петровича. У Таничева под стеклом лежал тетрадный листок с тремя словами, написанными красным фломастером: «НИКОМУ НЕ ВЕРЫ».

Петрович как-то говорил, что эта бумажка заменяет ему все ведомственные приказы и инструкции, все кодексы и своды законов, все учебники и все бестолковые речи начальства на оперативных совещаниях. Всякий раз, когда он слушал расстилавшегося перед ним травой собеседника и уже готов был поверить его стуку кулаками в грудную клетку, он смотрел под стекло и, читая надпись, покачивал головой: «Извини, приятель, ты меня не убедил».

Порой это действительно помогало. Попадались такие артисты, до мастерства которых очень далеко звездам нашего экрана. Трудно не поверить. Невозможно не поверить. И даже хочется посочувствовать, понять и помочь. АН нет – «НИКОМУ НЕ ВЕРЫ».

Паша не до конца принимал этот девиз, полагая, что хоть кому-то надо верить. Зато он разделял другое правило Таничева: «Ничего не происходит просто так». Любому, даже самому пустяшному событию должно найтись хоть какое-то объяснение. Кусочки мозаики, собранные вместе, должны образовывать цельное полотно. И если какой-нибудь кусочек выпадает, надо искать этому разумное объяснение. Чудеса бывают только в снах и сказках.

Паша вспомнил вчерашний день. Что-то выпадало из мозаики, что-то не находило объяснения, что-то не давало покоя. Может, бледное лицо Ларисы Ивановны, может, ее губы, может, сам визит в квартиру Галины. Так ли нужен на второй день после смерти лучшей подруги забытый фотоаппарат и столовый сервиз? Да, это выпадает. Это не объясняется обычной, житейской логикой. Здесь не надо быть Перри Мейсоном.