По очереди протиснувшись через дыру, мы оказались в проходе между небольшой свалкой какой-то шихты и непонятным строением, в котором я с трудом узнал столярную мастерскую. Рядом с приоткрытой дверью громоздилась гора деревянной стружки. Из-за створок доносился визг циркулярной пилы. Почему-то весь этот разгром напомнил мне роман братьев Стругацких «Пикник на обочине». Мы, трое сталкеров, крадемся по неприметной тропке, а вокруг – ее величество Зона…

Мои спутники ушли дальше вперед, и я побежал их догонять… Не знаю, сталкивались ли вы с понятием «Взрыв пространства». Такое происходит, когда человек бредет себе по лесу, протискивается сквозь кустарник, лезет через бурелом. Неба не видно, вокруг душный сырой полумрак – и вдруг… Вдруг лес расступается – и путник оказывается на краю стометрового обрыва, под бескрайним небом, а далеко внизу лижет каменистую осыпь море. Или поезд, проходя сквозь длинный туннель, вдруг оказывается на берегу Байкала. Я сам когда‑то столкнулся именно с этим. Легкие судорожно наполняются воздухом, и ты стоишь молча, не в силах охватить взглядом открывшуюся Бесконечность.

В этот раз не было такой резкой смены масштаба. Но зато была резкая смена обстановки. Дыра в заборе, склады, гаражи, шихта, свалка – и вдруг стены расступаются, и видишь грунтовую площадку с баскетбольными щитами, окруженную тополями. Безоблачное небо вверху и за площадкой светлое двухэтажное здание. Окна второго этажа большие. Их штук десять, и ясно, что там даже не один зал, а два. Стекла ртутно сверкают, отражая лучи клонящегося уже к горизонту солнца. А за стеклами я скорее угадал, чем увидел, стремительно двигающиеся фигуры в светлой одежде…

Наташа уверенно направилась к зданию, миновала широкое парадное крыльцо, подошла к боковому. Покрытая серой краской металлическая дверь. Темный предбанник, четыре ступеньки, площадка, поворот. Над площадкой, под забранной плафоном лампой дневного света, черная с белой окантовкой надпись по-русски: «Дарума-Рю». А чуть ниже красным: «Добро пожаловать!» Еще ниже, снова черным и мельче: «Welcome!» Вот так, даже?!

Еще один лестничный марш, длиннее первого. Над следующей площадкой на стене три иероглифа, из которых мне знаком только нижний: «рю». Еще марш, снова короткий, небольшой вестибюль и отходящий от него коридор. Лампы в деревянных, «мореных» плафонах и доносящиеся из-за двустворчатых дверей звуки команд.

Наташа остановилась посреди вестибюля и посмотрела на нас.

– Вот так мы и живем, – взгляд на часы. – Сейчас закончится занятие предыдущей группы. Идемте, я покажу вам Сенсэя.

Мы двинулись за ней по коридору, понимая уже, что попали в настоящее Додзе. Двери в дальнем конце коридора были открыты, и возле них толпилось несколько человек в каратэги и обычных спортивных костюмах. Они с любопытством заглядывали в зал, и мы к ним с удовольствием присоединились.

Зал Додзе поразил обилием света. Народ, числом около сорока душ, отрабатывал в парах мягкие, отводящие блоки и выходы на болевой. Ребята одеты кто во что горазд. В белых каратэги было едва ли человек пятнадцать. Пара-другая – с синими поясами, остальные – с белыми. Возраст тоже самый разнообразный. От двенадцати до сорока лет.

– Это новичковая группа, – шепнула Наташа, – после нее – наша. Потом, в девять часов, старшая. Всего групп у Сенсэя около восемнадцати…

М-да… А ведь наверняка есть еще и инструктора. Это ж сколько у них здесь народу? Китаец позавидует, пожалуй.

– А который тут Сенсэй? – влез Коляныч.

– Да вон же! – сказал кто-то, указывая на человека лет тридцати пяти – сорока, одетого в зеленый спортивный костюм. Небольшого роста, крепкий, волосы с сединой, такие же седоватые усы. Из-за костюма он казался немножко неуклюжим и пухлым, как медвежонок. В общем, на первый взгляд – ничего особенного.

– Этот?! – в один голос спросили мы с Колькой.

– Этот-этот, – ответили нам, а Наташа понимающе улыбнулась. – Поначалу все удивляются. Подождите, вот он что-нибудь покажет…

Но Сенсэй, которого, как выяснилось, звали Валентином Юрьевичем, ничего показывать не стал. Просто завершил занятие, поблагодарил всех и направился к выходу. За ним потянулись остальные. Выходя из зала, Сенсэй повернулся лицом к залу и поклонился. Остальные проделали тот же ритуал. На некоторое время в коридоре стало очень тесно, запахло по2том. Ребята выходили распаренные, уставшие, но удивительно бодрые. Большинство направилось в раздевалку, но некоторые окружили Сенсэя, закидав его вопросами.

Мы тихонько стояли в стороне и ждали. Наташа куда-то исчезла. Наверное, пошла переодеваться. Вопросы не прекращались, и я начал бояться, что мы так и не сможем поговорить с Сенсэем. Однако он сам заметил нас. Жестом прервав поток вопросов, он внимательно оглядел сначала Кольку, потом меня и спросил:

– Вы, ребята, заниматься пришли?

Мы дружно кивнули. Несколько долгих мгновений он продолжал нас рассматривать, а потом сказал куда-то в сторону:

– Позовите ко мне, пожалуйста, Андрея, – и, уже нам: – Пойдемте-ка в тренерскую, побеседуем.

* * *

Тренерская оказалась махоньким закутком площадью около восьми квадратов. Не успели мы войти, как в дверь сунулся какой-то парень. Сенсэй сказал ему:

– Андрей, начни, пожалуйста, занятие. Я скоро подойду.

Потом он предложил нам присаживаться в стоящие возле обычного канцелярского стола кресла, а сам сел на стул, рядом с которым стояла большая пластиковая бочка. Из нее живописно торчали разнообразные шесты, палки, боккэны,[31]обычные черенки от лопат, пара трехзвенных цепов и даже два стальных меча без ножен. По углам тренерской лежали непонятные коробки, громоздились какие-то тюки и рулоны, отчего комнатка казалась еще меньше.

– Итак, господа, – произнес Сенсэй, когда мы устроились поудобнее, – расскажите мне, что за хвост за вами тащится. И где вы эту чернуху подцепили.

Делать было нечего, за этим, собственно, и пришли. Поэтому мы по очереди рассказали каждый свою часть истории. Где-то посередине повествования Валентин Юрьевич достал из ящика стола… пачку сигарет «Честерфильд» и закурил. Заметив наши удивленные взгляды, он улыбнулся и сказал:

– Я не курю, ребята. Я окуриваю. А вы – продолжайте. Очень интересно.

Мы продолжили и довольно быстро добрались до финала. Некоторое время Сенсэй помолчал, пуская дым в потолок. Не знаю, как Колькино, а мое сердце бешено колотилось. Я знал, сам не понимаю откуда, – если нас примут – преследование прекратится! Но примут ли?

– Ну что ж, ребята, – Валентин Юрьевич потушил сигарету, – вы избрали верный способ. Если бы вы пришли сюда как все и скрыли свое прошлое, Школа отторгла бы вас, как вирус отторгается здоровым организмом. То, что вы смело раскрыли карты, говорит в вашу пользу. Способ, которым вышли на Школу, – тоже. Это действительно Знак, вы правы. Поэтому добро пожаловать в «Дарума-Рю»!