Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Интересно, удивитесь ли вы, если я скажу, что из Челтнема до меня ничего не дошло о расследовании обвинений, выдвинутых Диком Листером против вас и Тони Эллисона.
Странно, но Купер, казалось, принял эти слова близко к сердцу.
— Нужно ли говорить вам, Стрейндж, что в управлении есть операторы, работающие с информацией высшей степени секретности? Кроме того, в Челтнеме явно не хотели давать вам предлог для чистки аппарата, не так ли?
Стрейндж согласился.
— Удивительно, — продолжал Купер доверительным тоном, — что по этому поводу вы стремитесь сейчас со мной побеседовать.
— По какому поводу?
— По поводу Листера и его дел.
— Почему удивительно?
— Я слышал — вы в отставке. Какое вам до всего этого дело?
Стрейндж резко повернулся. Купер оказался лучше информирован, чем он думал. Он в упор посмотрел на собеседника.
— Листер испортил мне жизнь в управлении, — ответил он просто. — Я вышел в отставку, потому что был сыт по горло. Собирался отдохнуть на пенсии.
— Оно и видно, как вы отдыхаете.
Купер, видно, не без юмора. Стрейндж угрюмо улыбнулся.
— А вы как бы поступили, если бы человека, превратившего вашу жизнь в кошмар, нашли мертвым в последний день пребывания на службе? — Ответа он не ждал и продолжал энергично: — Я хочу выяснить, какую игру вел Листер, а потом буду отдыхать на пенсии.
От этого сообщения Купера передернуло. Подумав, он сказал:
— Не вел он никакой игры.
Ложь вывела Стрейнджа из себя и сделала безжалостным.
— Было бы куда легче, мистер Купер, если бы вы перестали играть в молчанку. Мы не можем лгать друг другу весь вечер. Заметьте, Листер покончил с собой потому, что на него свалилось слишком много. Вы были связаны с ним, и немало людей об этом знает.
Купера обуял страх.
— Вот уже три года, как я ушел. Я… я не видел его с тех пор. Мы больше не дружили. Понятия не имею, о чем вы говорите.
Но Стрейндж видел — Купер боится и безжалостно продолжал:
— Мне что, клещами из вас вытягивать? Плевать мне, друзья вы были или нет. Предположим на минутку, что Листер обвинил вас и Эллисона, чтобы прикрыть собственные грязные делишки. Он имел с вами дело и наверняка знал, какими возможностями вы располагаете. И вот он мертв.
Очевидно, Стрейндж попал в точку. Маленький рот под усами искривился. Купер заговорил с явной неохотой.
— Отъедем куда-нибудь подальше. Не хочется тут долго оставаться. Мало ли что. Я доставлю вас обратно. Сюда.
— Вас дома не ждут?
— Жена знает, что я могу задержаться. — Купер дал задний ход и, хрустя гравием, вырулил на главную дорогу. — Куда ехать? Говорите.
— Тут вы хозяин, — отозвался Стрейндж, — езжайте, куда хотите.
Некоторое время они ехали молча. Рядом с вересковой пустошью, где не светилось ни единого огонька, Купер резко тормознул и приткнулся у крутой обочины.
— Тут вроде ничего. Подойдет? — Он выключил фары. На секунду Стрейндж испугался подвоха, но по голосу Купера определил, что тот на него не способен.
— Кто вам сказал, что Листер заметал следы?
— Хоскинс, а он — журналист, — не мог удержаться от уточнения Стрейндж. — Вам повезло, что большая часть истории до сих пор не опубликована.
Купер взбеленился.
— Вы это бросьте. Скажите лучше, что вам от меня надо.
— Ладно. Для начала: хорошо ли вы знаете Тони Эллисона?
— Почти не знаю. Вы ошибочно представляете, будто Листер обвинил нас обоих. Дик не предал бы друга так легко. Он обвинил Тони, а тот, дрянь этакая, наклепал на меня. Я был старшим в его секторе. А Листер заявил, что проведенная им проверка доказала, будто Тони и я занимаемся недозволенной работой. Прис быстренько вывел его на чистую воду. Речь шла о простой программе, которая не значилась в списке Листера. Листеру так и не удалось доказать свою правоту, но он старался высосать доказательства из пальца. Это тот еще тип. Листеру доставляло удовольствие думать, что он все знает, но на самом деле ничего не знал. Во всяком случае, он остался ни с чем.
Стрейндж понимал, что собеседник не лжет.
— Говорите, Эллисон втянул вас, — сказал он, — значит, он признал обвинение?
— Разумеется, нет! — отрезал Купер. — Не болтайте чепухи. Сейчас я все объясню. Листер подал на Эллисона жалобу, верно? Тони прислали копию с требованием объяснений. Думаю, он испугался еще и потому, что понимал: даже если и выяснится, что это ерунда, на его репутацию ляжет пятно. Вот он и требовал, чтобы никто не выносил сор из избы. А свалилось все на меня.
— Когда Прис решил начать расследование, почему Листера не уволили?
— Мистер Стрейндж, я уже объяснял, — меньше всего мы в Челтнеме хотели привлекать к себе внимание, особенно если учесть, что из этого, если можно так выразиться, получалась красная тряпка для быка.
Стрейндж хмыкнул, а Купер, довольный метафорой и разрядившейся атмосферой, рассмеялся вместе с ним.
— В самом деле, — продолжал Стрейндж, — вы удачно вышли из трудного положения. Заварили кашу и предоставили ее расхлебывать в Лондоне.
— Я тут ни при чем, — запротестовал Купер, — признаюсь, я смолчал, но вовсе не хотел, чтобы Листер попал к вам. Откровенно говоря, мне хотелось одного — спокойной жизни. Дело Листера дурно пахло.
— Насколько дурно? — перебил Стрейндж.
— О чем вы?
— Хорошо, спрошу по-другому: на кого работал Листер?
Купер явно удивился вопросу.
— Понятия не имею. На себя, наверное. Не думаете ли вы… — Он осекся.
— Ну, ну, признайтесь! — несколько самодовольно произнес Стрейндж.
— Если честно, не знаю. Меня напугала вся эта история, хотелось поскорее из нее выкарабкаться. Вы мне уже написали, чем я рискую.
— Видно, поэтому вы и не выдвинули контробвинений?
— Мистер Стрейндж, мы всячески старались замести следы. Я, по крайней мере. Тони, более упрямый, все время стоял на своем. Он, похоже, и приложил руку к смещению Листера. Не знаю.
«А позже Листер взъелся на него, — подумал Стрейндж. — Похоже на истину». Вслух он произнес:
— Вам не позавидуешь. — Потом добавил: — Моральная низость.
— Уверяю вас, мистер Стрейндж, — упорно отбивался Купер, — если ваша жизнь окажется, подобно моей, в опасности, вы тоже станете низким человеком. Не знаю, кто прячется за спиной Листера, и знать не желаю. Я министерству ничем не обязан.
— А стране?
— Черт с ней.
Стрейндж печально покачал головой.
— Страна ничего не стоит. И уж конечно, такой постыдной смерти, как у Листера.
Купер взглянул на собеседника.
— Странно, Стрейндж. Мы вас боялись, а вы единственный, кто не замешан в деле Листера.
