Бершю (в сторону). И правильно поступил!

Меркаде. Нехорошо с его стороны, но что я могу поделать? У него такие прекрасные намерения по отношению ко мне!.. Только молчок! Мы с ним вновь примемся за дела. По моим расчетам, к концу года вы заработаете тысяч сто комиссионных...

Бершю. А стоит мне купить «Нижней Эндры» для самого себя?

Меркаде (в сторону). Еще один простачок! (Вслух.) Стоит, только старайтесь на черной бирже, чтобы они упали как можно ниже. Держите-ка (протягивает ему письмо), передайте письмо во все газеты для опубликования и после покупки обнародуйте. Между нами говоря, ко времени открытия официальной биржи акции уже поднимутся на пятнадцать процентов. Но никому не говорите о возвращении Годо, наоборот — всячески отрицайте. (В сторону.) Теперь он повсюду об этом раструбит!

Те же и г-жа Меркаде.

Меркаде (в сторону). Ну вот — жена! В таких случаях женщины все портят, у них «нервы». (Вслух.) Что тебе? У тебя такая похоронная мина...

Г-жа Меркаде. Вы рассчитывали на замужество Жюли, чтобы упрочить свое положение и успокоить кредиторов, но после вчерашних событий вы отданы им на растерзание.

Меркаде. Вы ничего не понимаете!..

Г-жа Меркаде. Может быть, я могу быть чем-нибудь полезна?

Меркаде (в сторону). Придется ей нагрубить, иначе не отделаешься. (Вслух.) Полезны? Это вы-то? Полтора года вы разгуливаете с Мерикуром, а не узнали, что он собой представляет: у него есть деньги, он кредитор Мишонена! Из вас хорошей прислуги и то не получится. Полезной! Пожалуйста, погода прекрасная. Закажите шикарный экипаж, разоденьтесь и... поезжайте с дочкой Булонским лесом завтракать в Сен-Клу. Лучшей услуги вы оказать мне не можете.

Г-жа Меркаде (в сторону). Он что-то замышляет против кредиторов. Надо все разузнать...

Те же и Жюли; потом Минар.

Меркаде (обращается к проходящей через сиену Жюли). Что это вы носитесь по всему дому? Я хочу побыть наедине с кредиторами.

Жюли (вновь выходит в сопровождении Минара). Папа, дело в том, что... Адольф...

Меркаде. Что, сударь? Уж не собираетесь ли вы опять просить руки моей дочери?

Жюли. Да, папенька.

Минар. Да, сударь. Я открыл свое сердце господину Дювалю, который вот уже девять лет заменяет мне отца; он знает мадемуазель Жюли со дня ее рождения и вполне одобряет мой выбор. «Мадемуазель Меркаде, — сказал он, — пошла в мать, она поистине сокровищница добродетелей и незыблемых достоинств: словом, скромная девушка». И мадемуазель Жюли простила мне, что я испугался нужды, но ведь я боялся за нее.

Меркаде. И были совершенно правы. Я не желаю выдавать дочь за человека без состояния...

Минар. Но, сударь, оказалось, что я, сам того не зная, являюсь обладателем капитала — правда, небольшого.

Меркаде. Смотри-ка.

Минар. Моя мать, вверив меня заботам господина Дюваля, вручила ему некоторую сумму, а наш добрейший Дюваль пустил ее в оборот, вместо того чтобы содержать меня на эти деньги. Теперь капитал возрос до тридцати тысяч франков... Я узнал о постигших вас невзгодах и попросил господина Дюваля отдать мне эту сумму, — я принес ее вам, ведь иной раз при помощи рассрочек удается...

Г-жа Меркаде (утирает слезы). Добрый юноша!

Жюли (жмет руку Минара). Так, так, Адольф!

Меркаде. Тридцать тысяч! (В сторону.) Эту сумму можно утроить путем покупки акций газового предприятия Верделена и таким образом выпутаться! Нет, ни за что! (Минару.) Дитя, вашему возрасту свойственна самоотверженность. Если бы тридцатью тысячами я мог погасить стотысячный долг, то благополучие Франции, мое собственное и благополучие многих других лиц было бы обеспечено... Нет, оставьте свои деньги при себе.

Минар. Как? Вы отказываете мне?

Г-жа Меркаде целует Минара.

Меркаде (в сторону). Пусть потерпит месяц-другой. Несколькими смелыми ходами я мог бы поднять акции, которые уже утратили всякую ценность, но при одной мысли, что я воспользуюсь деньгами этих несчастных детей, я лишусь покоя... Жалость — плохой помощник в делах; только тогда свободно ведешь игру, когда распоряжаешься деньгами пайщиков... Нет, ни за что. (Вслух.) Адольф, я отдам вам свою дочь...

Минар. О сударь!.. Жюли, Жюли моя!

Меркаде. Но только когда у нее будет триста тысяч приданого.

Минар. О сударь, сколько же этого придется ждать?

Меркаде (в сторону). Две тысячи акций мне удастся продать не дороже чем на двадцать пять процентов выше номинала. (Вслух.) Ждать придется месяц. Если же вы хотите оказать мне услугу...

Минар протягивает ему бумажник.

Да уберите же бумажник! Вот — проводите наших дам. (В сторону.) О искушение! Но я устоял. А зря. Впрочем, если я потерплю неудачу, то я сумею извлечь для наших молодоженов хороший доход из маленького капитала Минара... я сам буду управлять их состоянием... Он любит мою дочь... Вот золотое сердце! Милые детки! Я их обогащу... Пойду натаскивать моего Годо! (Уходит.)

Те же, кроме Меркаде.

Минар. Я так жажду искупить свою вину!

Г-жа Меркаде. Ах, господин Адольф, в несчастье мы по крайней мере познаем истинных друзей...

Жюли. Я вас не благодарю, Адольф, ибо передо мною еще целая жизнь. Но эта минута, минута, когда я так вами гордилась — да, да, гордилась вами, — будет подобно алмазу сиять в моем сердце и послужит мне отрадой в семейной жизни.

Г-жа Меркаде. О дорогие мои детки! Если бы отец согласился расплатиться с должниками, если бы он отказался от дел и переселился в деревню, — ничто не омрачало бы нашего счастья... Как мне хочется жить в глуши, жить тихо и достойно! Как я устала от этой поддельной роскоши, от вечных переходов то к богатству, то к нищете, от потрясений, связанных со спекуляцией.

Жюли. Не волнуйся, мамочка! Мы с биржей справимся.

Г-жа Меркаде. Чтобы убедить твоего отца, нужны такие события, которых я и сама не смею желать! Ах, вот самый грозный его кредитор, он всегда кричит и угрожает...

Те же и Гуляр.

Гуляр. Сударыня, простите за беспокойство и назойливость, я пришел, чтобы предоставить себя в полное распоряжение моего любезного друга Меркаде.