– Сказки, – задумчиво протянул Дэрет. – Что ж, значит, сидящий подле тебя волк тоже сказка, ибо на самом деле таких хищников не существует. Он плод твоего воображения.

«Плод воображения» выставил длиннющие клыки и грозно зарычал. Сейчас как вцепится!

– Я знаю, почему детская фантазия обрела плоть, – авторитетно заявил Дэрет. Волка он совершенно не боялся, считая, что смерть для него – это не страшная участь, а, напротив, блаженное избавление от одинокой, лишенной смысла жизни.

– Ну?

– Дело в кривом зеркале Пристеона, – принялся объяснять некромант. – Как я уже говорил, оно притягивает и заклинателей, и хищников, и хозяев смерти. Вызванный Кристианом крокодил с самого начала уловил связь с лежащим где-то здесь зеркалом. Связь эта и стала причиной, по которой монстр не смог вернуться. Она держала его, не позволяла вырваться. Крокодил долго искал путь к зеркалу и сегодня нашел. Но, на беду, явился ты. Как только хищник коснулся кривого зеркала, его тело исказилось, стало неполным и ущербным. Ты, Эриан, непроизвольно дополнил исказившееся отражение своими собственными детскими мечтами. Любой заклинатель мечтает о ручной зверушке, умеющей перемещаться в Недриарн. Короче говоря, фантазия случайно превратилась в реальность, и причина всему – артефакт Пристеона.

– Жалкая теория, – бесцеремонно заключил я. – Кристиану расскажи. Ему понравится.

Дэрет нахмурился:

– Не веришь? Так загляни в мой разум и проверь, правдивы ли эти слова.

– Правда – вещь относительная, – философски изрек я. – Ты считаешь научные труды Пристеона истиной, я – нет.

– Найди иное объяснение. Мудрые люди говорят: nil admirari.[7]Поверь, Пристеон воистину гениальный маг, достойный места рядом с Белтанаром. Он не мог заблуждаться.

– Хорошо, будь по-твоему, – сдался я. – И каковы возможности кривого зеркала?

Некромант расплылся в зловещей улыбке.

– Они колоссальны, – заверил он, фанатично сверкая глазами. – Простой пример. Представь, что ты берешь такое зеркало, призываешь из Недриарна хищников и обращаешь их в послушных волков. За день можно создать целую армию – быструю, могучую, не требующую пищи и воды. Это воинство ты сможешь бросить на столицу Дреары. Скажи, сколько в Нор-Шергарде магов, способных победить призрачного хищника? Думаю, десятка три. И что они смогут противопоставить армии крылатых волков? Ответ очевиден.

– Ты предлагаешь мне вторгнуться в Дреару и занять трон властителя? – спросил я с насмешкой.

– Это пример. Теоретически можно все, но на практике непременно возникнут проблемы. Я всего-навсего пытаюсь вбить в твою башку, сколь огромна сила кривого зеркала.

Я смущенно покачал головой. Доводы некроманта меня убедили.

– Кристиан хочет убить Белтанара с помощью зеркала?

– Разумное предположение, – одобрил Дэрет. – Но есть проблема. Пристеон, когда понял мощь своего артефакта, разбил его на части.

Как все банально. Был могущественный предмет, потом его разбили и спрятали. Теперь нужно найти смельчаков, которые соберут осколки. Где-то я это уже слышал. Интересно, Дэрет ничего не напутал?

– Ты напутал, – поправил некромант. Он вновь нагло считывал мои мысли. Пришлось ставить нехитрый блок. – Нет никаких осколков. Пристеон просто уничтожил зеркало, обратил его в пыль. Теперь место, где он это сделал, обладает особой энергетикой, и волк-фантом тому подтверждение.

– Стало быть, старик испугался опасных разработок и зачистил все ходы. Жалко.

– Возможно, не все.

Я поднялся и кивнул в сторону выхода:

– Мне пора. Если Нергил недосчитается одного заклинателя, он весь орден на ноги поставит.

– Иди, иди, – небрежно махнул рукой Дэрет. – Но не забудь про обещание.

– Не волнуйся. Кстати, кто тебя заточил в подземельях?

– Я сам избрал удел отшельника, – охотно пояснил некромант. – Там, на поверхности, за мою голову назначена награда. Некогда я перебежал дорожку своим учителям – темным эльфам Сейлорта. Потому и скрываюсь. Кстати, ты первый человек за пять лет, с которым мне удалось нормально поговорить. Обычно от некромантов шарахаются, точно от прокаженных.

И правильно делают. С хозяевами смерти связываться глупо и опасно. Я могу позволить себе подобную роскошь, ибо сам в некоторой степени связан с некромантией и способен в случае необходимости отразить удар, но простому магу лучше держаться от некроманта как можно дальше.

– Встретимся в Эвернайте, – в шутку сказал я и направился к тоннелю, ведущему на поверхность.

Призрачный волк бодро шагал следом и услужливо освещал путь горящими, словно факелы, глазами.

– Попались! – Кристиан ловко выскочил из укрытия и состроил жуткую рожу.

Носившаяся по двору детвора радостно заверещала и бросилась врассыпную. Крис усмехнулся и вновь исчез в хитром переплетении стен, заборов и рухнувших крыш.

– Он нас напугал, а теперь мы его напугаем. – Один из мальчуганов принялся составлять «жуткий» план мести.

Мелиса глядела на резвящуюся мелочь и качала головой.

– Как ребенок, ей-богу, – вздохнула волшебница, когда муж из-за деревянных «баррикад» запустил в нее скомканным бумажным фантиком. По всей видимости, излишняя серьезность супруги забавляла его.

– Человек вырастает тогда, когда начинает смотреть на жизнь трезво, без прикрас, – задумчиво проговорил я. – Но некоторые люди так никогда и не становятся взрослыми. Именно поэтому они самые счастливые.

– Когда-то я тоже умела радоваться жизни, – призналась Мелиса. – Увы, после войны с Дреарой пришлось забыть детские шалости.

Мы с Мелисой сидели на скамейке возле одного из многочисленных храмов богини Твэл. Инквизиция и Белая гильдия искренне полагали, что богомерзкие маги никогда не приблизятся к священному месту, и поэтому не проверяли болтающуюся здесь публику на наличие магических способностей. Мне рассказывали, будто верные прислужники королевы Твэл в обмен на душу получали особое зрение, позволяющее без труда отличить колдуна от простого человека. Не знаю, лгут ли мои осведомители, но одно могу сказать наверняка: белые палачи действительно обладают некой силой, природу которой я понять не могу.

– Когда-нибудь мир изменится. – Мелиса поднялась со скамейки, с ненавистью взглянула на черную громаду храма и показала крылатой статуе Далеара, разместившейся у входа, кукиш. – Скажи, Эриан, ты поможешь лам?

Прежде я не задумываясь ответил бы нет. Сейчас же, когда я ближе узнал повстанцев из павшего Оривиэла, мне захотелось поучаствовать в противостоянии на их стороне – не ради борьбы за справедливость, а для развлечения. Мне до ужаса надоело прятаться в подземельях Делароса; хотелось заменить сырые каменные стены легким ветерком, мягким солнышком, одурманивающим запахом свободы. Более того, я мечтал пойти против сложившейся системы, ощутить вседозволенность, понять, действительно ли я так ценен для властителя и его подручных. Слегка подсоблю повстанцам с их хитрым планом, а там посмотрим. Нельзя сказать, что Оривиэл лучше и прекраснее Дреары. На самом деле нет плохих стран, есть плохие люди. А где их больше – сказать проблематично.