в очень негативном свете. Запись передай через Николая, я знаю, что ты сейчас у него.

– Да, я у него. Тогда ещё просьба: – он посещал дачу на днях, в моё отсутствие. Хотелось бы, чтобы вы направили туда сотрудника на предмет проверки. И пусть сначала он проверит проводку на предмет короткого замыкания.

– Хорошо. А ты восстанавливайся побыстрее и приходи к нам. И да, у меня уже есть результаты анализов твоей крови. Печально это всё, Гриша. Ты очень правильно сделал, что позвонил.

Попрощавшись, Григорий Савич понял, что у Егора Антоновича есть записи разговора, есть все данные об этой ситуации. Понял и то, что против сына уже ведётся расследование и случившееся с отцом просто звено в цепочке проступков. Но как же Соня то поддержала брата? Она была его любимицей, добрая, ласковая. Правда, очень любила подарки, любые. И наряды. Он всегда ей привозил из командировки что-то новенькое. И сейчас он ей постоянно помогал.

Понял Григорий Савич, что если бы не его звонок, он бы потерял всякое уважение и доверие у руководства. Значит, он смог бы личное поставить выше служения Родине. А для него эти слова были не простой звук, он знал им цену. Может быть, современные реалии и стали другими, но не для него.

Он сидел в беседке, задумавшись, не замечая, сколько прошло времени, пока Нина Петровна его не окликнула.

– Григорий Савич, ты там живой? Или спишь? Давай хромай к нам, чаю попьём. Гостья ко мне пришла.

– Нина Петровна, бегу! Да какие гости, я небритый, к парикмахеру давно не ходил, – с шуткой ответил мужчина и опираясь на костыли, похромал к дому.

В столовой сидела женщина лет 50 со светлыми волосами, ухоженная и пила чай с пирожным.

– Знакомься, Фаина, это Григорий, наш хромой. Григорий, это Фаина, наша местная знахарка, ну по научному, как сейчас говорят, гомеопат. Я её пригласила, чтобы ногу твою посмотрела. Может, мазь какую сделает, чтобы твои сухожилия срастались хорошо. Только не морщись, она женщина грамотная. Давай чайку попьешь и покажешь ногу.

Григорию сейчас было не до показов, особенно после разговора с конторой. Да и неудобно чужой женщине ногу показывать, но спорить с Ниной Петровной, давшей ему крови ухаживающей за ним, как за родным зятем, было бы плохой затеей.

Поэтому он после того, как попили все чай, послушно пошёл на веранду и поставил ногу на табурет, сняв бинты и лангет. Женщина пробежалась пальцами по его ступне и сухожилиям, неожиданно нажав на какую-то болезненную точку. Григорий Савич дёрнулся от боли, а женщина нахмурилась.

– Похоже, там ещё идёт воспалительный процесс. И как же врачи это упустили? Так, я завтра с утра принесу мазь, сегодня приготовлю. На ногу не наступайте совсем. И женщина дала дальнейшие подробные инструкции, что делать, помогла забинтовать ногу. Затем обратилась к Нине Петровне, спросила, есть ли у неё старые льняные простыни.

– Лучше из них бинты сделать, эти бинты не годятся.

Та обещала поискать, расспросила, какой ширины нужны бинты.

Григорий Савич и сам видел, что уже 3 недели, как он болеет, а улучшений нет. Нужно было сразу обратиться в его ведомственную поликлинику, но сын повёз по месту его жительства, типа, ближе, проще.

С утра Фаина принесла мазь. Она имела странный запах, немного резковатый, но терпеть было можно. Женщина сама намазала ногу, затем обернула бинтами, которые приготовила Нина Петровна. Лангет она не одевала, просто забинтовала плотно. Мазь была по густоте, как йогурт. Фаина посоветовала смазывать поверх бинтов дважды, потом на ночь одевать носок, чтобы не пачкать постель. Раз в три дня она будет сама приходить и перебинтовывать ногу.

Такое лечение было не очень удобным для Григория Савича, но он решил попробовать, хотя для Нины Петровны забот прибавилось. А вдруг будет лучше, а то он уже залежался.

Вечером подъехал Николай. Григорий Савич передал ему разговор с руководством, спросил, какие новости?

– Ищет тебя Миша, знаю, что ходил он в отдел к одному сотруднику и просил его помочь найти тебя. Причем не назвал тебя отцом, а назвал неким подозреваемым.

– Мда… А Миша что, в разработке? – глядя в глаза Николаю, спросил Григорий Савич.

– Почему ты так решил?

– А откуда сведения, кого сын ищет?

– Понимаешь, Григорий, как копнули, а за ним много грешков водится. Но если ты сам сообщил руководству, значит, скрывать от тебя это нет смысла. Но, боюсь, он тебя здесь быстро вычислит, если не вычислил уже. Ну если придет полиция, пусть сначала звонят по этому номеру. Я понимаю, что трёшка твоя в центре стоит денег, дача в элитном посёлке также, но чтобы отца родного…не понимаю.

Григорий Савич промолчал. Ему было тяжело отвечать на этот вопрос.

Как и предвидел Николай, на следующий день, а это была суббота, к ним наведался участковый. Он спросил Нину Петровну о её постояльце, кто, мол, он, когда появился.

Нина Петровна, как выразился Николай когда –то, генерал в юбке, затребовала от участкового ордер на обыск и все остальное и сказала, что постоялец сотрудник такой то организации. Затем, не впуская его в дом, вынесла номер телефона, который оставил Николай, и заставила перезвонить участкового, прямо в приказном порядке при ней. Хоть и была суббота, на том конце ответили, попросили представиться, назвали свою контору и велели, если будет необходимость, оказывать всяческое содействие сотруднику Н.

Участковый ответил: «Будет сделано», попросил прощение у Нины Петровны за беспокойство и ушёл. Нина Петровна тут же отзвонилась зятю.

Глава 3

– Нина Петровна, благодарю за службу! В качестве награды привезу завтра рассаду элитной клубники. Экспериментальный образец.

– Принимается, Коля. Как раз время посадки. А твоего соседа лечит Фая, наша знахарка. Говорит, ещё бы неделька и остался бы инвалидом.

– Да лучше бы я отвез его в нашу ведомственную.

– Фаина сказала, что поможет, зря ты не веришь в её способности. Коля, вот я о чем думаю, а вдруг дети заявят в полицию, что мы его украли и держим насильно?

– Нина Петровна, вот он завтра и перезвонит сыну, успокоит его.

– Ну и хорошо. Я уже и по внуку соскучилась, завтра приедете?

– Конечно, мы с ним хотели дрова порезать для камина и мангала. Он со своей девушкой приедет, вроде бы там серьёзно намечается. – Далее пошёл их семейный разговор.

Вечером опять пришла Фаина. Григорий Савич, хотя ему и было неловко, попросил после того, как она сняла льняные бинты, позволить ему помыть ноги.

– Ой, простите, Григорий, а