– фундаменталисты уделяют значительное внимание контролю общественного поведения (внешний вид, посещение собраний);

– фундаменталистские объединения стараются наказывать своих адептов за неправильное поведение более публичным и зрелищным образом, чем это предписывает изначальная религиозная традиция;

– насилие направлено в основном не на внешний мир, а на других верующих своей же группы (лидеры тиранят рядовых, истовые приверженцы – колеблющихся, мужчины – женщин);

– главной мишенью большинства фундаменталистов становится местная форма модернизированной религии.

Паскаль Буайе отмечал: «Фундаментализм – это и не религия в крайнем проявлении, и не замаскированная политика. Это попытка сохранить определенную иерархию, основанную на коалиции, когда перед ней маячит призрак безнаказанного, а значит, явно возможного отступничества». Он заявлял: «Однозначной причины существования религии и присущих ей характерных свойств быть не может, поскольку мы имеем дело со следствием совокупной релевантности, то есть успешной активации целого ряда разных систем подсознания».

* * *

Активация целого арсенала когнитивных систем делает более вероятным само существование религиозных понятий, их успешное закрепление в культуре, восприятие их как достоверных, а также возникновение религии в истории человечества и ее сохранение на фоне развития современных научных представлений.

Особенности искренней веры в том, что адепта обычно мало интересует ее происхождение и то, как она поселилась в его сознании, поэтому религиозная вера не требует никаких значительных усилий когнитивных способностей.

Большинство религий пренебрегают требованием последовательности, а некоторые утверждения их адептов заведомо нелогичны. Например, скептиков приводят в замешательство христианские положения о том, что бог един в трех лицах, что он всемогущ, но мы вольны в своих поступках.

Психологи обнаружили много особенностей мышления, которые уводят людей от последовательных рассуждений:

– эффект консенсуса (человек склонен подгонять свое восприятие событий под чужие описания);

– эффект ложного консенсуса (человек проецирует свои впечатления на остальных, ошибочно полагая, что реакция окружающих идентична его собственной);

– эффект создания (самостоятельно сгенерированная информация запоминается лучше, чем воспринятая извне);

– иллюзия памяти (воображаемое действие при достаточно частом повторении вызывает иллюзию, будто вы совершили его на самом деле);

– искажение отслеживания источников (человек склонен путать источники информации);

– склонность к подтверждению своей точки зрения (рассматривая гипотезу, человек замечает подтверждающие ее данные, гораздо хуже улавливая противоречащие);

– снижение когнитивного диссонанса (человек склонен подгонять хранящиеся в памяти убеждения и впечатления под новые данные).

Эти отступления от нормативных рассуждений определенно присутствуют и при усвоении информации о сверхъестественных сущностях.

Также нужно отличать имплицитные – подсознательно протекающие в системах логического вывода процессы, и эксплицитные – осмысленные представления.

Содержимое явной мысли, то есть того, что мы обычно называем убеждением или верой, зачастую представляет собой попытку оправдать или объяснить интуитивные умозаключения, выступающие итогом неявных, имплицитных процессов в сознании. Подсознательные представления обычно обрабатываются несколькими системами логического вывода (нравственно-эмоциональной, системой речевого общения, системой интуитивной психологии), каждая из которых обладает своей последовательностью. Все умозаключения, выводимые специализированными системами, согласуются с эксплицитными интерпретациями, однако ни перед одной из этих систем не ставится общий эксплицитный вопрос, поэтому человек соглашается с утверждением, которое в общем виде никак в его сознании не рассматривалось.

Во время видений и других ярко выраженных эпизодов, которые получают религиозное толкование, отмечается специфическая мозговая активность, которая, впрочем, возможна и у скептиков. Также ученые обнаружили, что вследствие микроприпадков, поражающих отрезок сообщения между корой и другими участками мозга, возникают субъективные ощущения, близкие к мистическим.

Бурные религиозные переживания очень часто подразумевают присутствие некой сущности, поэтому, вероятно, их порождает активность в зонах неокортекса, отвечающих за интуитивную психологию и эмоциональный отклик на человеческое присутствие.

По словам Паскаля Буайе, «представление о религии как об особой области, не просто безосновательно, но и довольно этноцентрично».

Практический характер религии означает, что большинство представлений о сверхъестественных сущностях касается не столько их общих качеств или могущества, сколько конкретных случаев взаимодействия с ними.

Паскаль Буайе считал, что «само существование религии как абстракции вызывает сомнения». Он заявлял: «Вместо нее есть множество бытующих в сознании представлений, множество коммуникативных актов, которые придают им ту или иную степень достоверности, и множество умозаключений, производимых во множестве контекстов».

В истории человеческих обществ религиозные идеи обусловлены когнитивными факторами и практическим контекстом: они дают релевантное толкование таким ситуациям, как рождение, смерть, вступление в брак. Метафизическая (дистиллированная) религия, которая не желает марать руки бытовыми заботами, имеет очень мало шансов в процессе теологической эволюции.

По мнению Паскаля Буайе, «учитывая когнитивные предпосылки, сформировавшиеся у нас в ходе эволюции, коллективный образ жизни, коммуникацию с другими людьми и производство умозаключений, высока вероятность того, что в любом человеческом обществе мы обнаружим некие религиозные представления со специфическими для данного общества внешними особенностями».

* * *

Религия в современном ее понимании появилась предположительно 50 000–100 000 лет назад, когда резко изменилось количество и качество производимых человеком орудий труда и охоты.

Важное ее отличие от предыдущих явлений культурного порядка заключалось в разнообразии предметов и представлений, которое может свидетельствовать о развитии того группового сходства и межгрупповых отличий, которые мы считаем человеческой культурой. Ключом к этим переменам стал взгляд со стороны, позволяющий строить интуитивные догадки, почему другие ведут себя именно так.

По мнению археолога Стивена Митена, культурный взрыв обусловили коренные изменения в когнитивной конфигурации: в частности, появление когнитивной текучести – многообразия информационного обмена между различными познавательными модулями. Разница между первобытным и современным человеком заключается не столько в функциях каждой из специализированных способностей, сколько в возможностях использовать информацию одной области в другой.