— Да, что-то делать надо, — задумался я. — Оставлять это нельзя. Может, стоит в Москву поехать? В Генпрокуратуру?

Разумовский и Ракитин посмотрели на меня так, что я поднял руки:

— Это я от бессилия… Тогда к журналистам? Там есть такие ребята, что им все эти Щербатовы, бандиты, прокуратура и толстосумы вместе взятые дешевле пареной репы кажутся.

— А доказательства? — спросил Ракитин. — Нужны доказательства. Что мы можем им предложить? Наше честное слово? Когда на газету в суд подадут, она этим честным словом прикрываться не будет. Справка экспертизы есть? Есть. Слаженные адвокатами показания задержанных есть? Есть. Обычная грязная история о группе сексуально озабоченных придурков. И не более. И не забывайте о том, что все газеты имеют финансовую зависимость от той или иной организации, банка, частных лиц…

— Что же делать? — расстроился я.

— Как раз это я и хотел у вас спросить, — вздохнул Ракитин.

— Нужно остановить этого психа, — сказал Разумовский. — Сейчас это самое главное. Я говорил о возможности подобного противостояния с самого начала. Это же огромные деньги, огромная индустрия. Никто нам не даст ее так легко развалить. Тем более на полулюбительском уровне. Это-то как раз не удивительно. Самое важное для нас сейчас — отыскать этого негодяя.

— Терпеть не могу проигрывать, — признался я. — Прямо-таки ненавижу.

— Кому это нравится? — проворчал Ракитин. — Представляете, какая это сильная и отлаженная система, если они действуют так быстро, четко, слаженно и на таких уровнях? Куда там комиссару Каттани с его полудохлым «Спрутом». Его «Спрут» — это организация. А у нас — система. Бороться с организованной преступностью сейчас все равно что с коррупцией в брежневские времена. Она узаконена. Точнее, она и есть диктующая правила Система.

— Что мы еще можем предпринять? — спросил я. — Через студию нам теперь до него не добраться. За нее вступилась система, а с нашими силами против нее выступать — все равно что с дубиной против танка переть. Даже в спицы не сунешь… Спицы! — хлопнул я себя по лбу. — Колеса! Машина!

Разумовский и Ракитин вопросительно посмотрели на меня. Я поднял вверх указательный палец и повторил:

— Машина! У него должна быть машина! Он приезжал на дачу, он каким-то образом привозил туда свои жертвы… У него определенно должна быть машина!

— Должна, — согласился Ракитин. — Только как ее искать? О машине известно не больше, чем о ее хозяине. Нужны марка, цвет, хотя бы часть номера.

— Вы видели, сколько там постов ГИБДД? Неужели его ни разу не останавливали? Должны были останавливать… Как он ехал с ребенком? Неужели ничего не было заметно? Нужно поговорить с инспекторами ГИБДД. Хотя бы приблизительно узнать, когда выезжал на дачу оператор Духович, и порасспрашивать дежуривших в эти дни инспекторов ГИБДД. Может быть, они что-то запомнили. Шанс хоть и незначительный, но другого у нас все равно нет.

— Но какой объем работы! — ужаснулся иерей. — Да и что спрашивать? Как при поквартирном обходе: «Не заметили ли вы чего-нибудь подозрительного?» Но другого шанса и я пока не вижу. В деле со студией нам так по рукам дали, что искры из глаз брызнули. Тебе-то что будет? — спросил он Ракитина.

— Не впервой, — отмахнулся тот. — Месяц-другой промурыжат для острастки, потом оставят в покое. У меня так уже бывало, когда не в те дела лез.

— У меня тоже, — припомнил я. — «Этих трогай, тех не трогай». Беда.

— Ничего, прорвемся, — заверил Ракитин. — Они большие и сильные, а мы маленькие, но хитрые. Пока счет «один — один». Мы ударили, нам ответили. Ничья. Но мы имеем возможность опережения и преимущества атаки. Они свой ход сделали. Удар за нами.

* * *

— Второй день впустую прокатались, — вздохнул я, устало откидываясь на спинку кресла. — Мне уже кажется, что это бессмысленно и бесполезно.

Удерживая руль одной рукой, Разумовский приоткрыл окно в машине и глубоко вдохнул ворвавшийся в салон запах леса.

— Осень приближается… Чувствуешь, как пахнет травами? Очень люблю это время года. Ничего, Коля, мы его найдем. Обязательно найдем. Может быть, Ракитину повезло больше нас.

— Сомневаюсь. За два дня десять инспекторов расспросили. Ничего. Даже слабого намека на подозрение нет. Слишком оживленное шоссе. Сотни машин. Как его искать? Где? Как хорошо было бы добраться до него через студию. Спровоцировать на встречу, выманить, дождаться… Спасибо Никитину, до сих пор засаду на даче держит, на свой страх и риск. А горбуна Котю уже под подписку отпустили. Остапа же, наоборот, задержали. А у этого «актера» даже милицейский пост в больнице сняли.

Разумовский остановил машину возле отдела, и мы вышли. Возле кабинета Ракитина нам преградил дорогу высокий, худощавый мужчина с каким-то неестественным, болезненно-бледным цветом лица. Моя бабка называла такой нежно-голубой оттенок синюшным, и, глядя на одутловатое лицо стоящего передо мной человека, я вспомнил об этом.

— Куда? — бесцветным голосом спросил он, глядя сквозь меня.

— Туда, — признался я.

— Нельзя.

— Почему?

— Нельзя, — повторил мужчина и, разгадав мое намерение обойти его, привалился спиной к двери.

— Да что происходит?! — возмутился я. — Вы кто такой?

Человек с синюшным лицом проигнорировал мой вопрос, разглядывая сквозь меня кафельную стену отдела.

— Эй! — окликнул я. — Что все это значит?

— Коля, — позвал меня Разумовский. — Ну-ка пойдем.

Он подхватил меня за локоть и потянул в сторону кабинета Никитина.

— Что это за зомби? — возмутился я. — Это почему «нельзя»?! Кто он вообще такой? Видел, какая у него рожа? Он же только утром из подземелья выполз.

Разумовский постучал в дверь и втащил меня в кабинет. Сидевший за столом мрачный Никитин исподлобья взглянул на нас и с неожиданной злостью спросил:

— Теперь довольны?!

— Нет, — ответил я. — Что это за упырь в коридоре? Он же явно из потустороннего мира…

— Он из того самого мира! — рявкнул Никитин. — Отдел по борьбе с коррупцией. Ракитина задержали. Говорил я вам, доиграетесь!

— Ракитина задержали? — удивился я. — За что?

— За что, за что… Нашли за что! Наркотики у него в кабинете нашли.

— Так, — сказал я и опустился на один из расставленных вдоль стены стульев. — Я знаю, откуда эти наркотики. Это же чушь, Семен Викторович! И вы это знаете.

— Я-то знаю. А вот что начальству говорить? Оно, кстати, уже выехало. Начальник РУВД будет здесь минут через десять. И насколько мне известно, нас удостоил своим вниманием сам господин полковник Щербатов. Морды бы вам начистить!

— Нам? — переспросил я. — Да, наверное, нам. Слишком долго копаемся. Нужно было раздавить этих гнид еще там, на квартире, во время задержания. А Щербатов… Его самого судить нужно. Я голову даю на отсечение — он прикрывает наркобизнес и, возможно, порнобизнес со стороны МВД. А потом говорят о ментовской «крыше»… Скотина!